"Олег Ивановский. Записки офицера СМЕРШа " - читать интересную книгу автора

насыпи. А боли нигде нет. Что же случилось? Снаряд? Контузия? А что это
такое? Что должен чувствовать контуженый? Что? Откуда я знаю? Ползти надо.
Ползти...
И я полз, еле-еле перетягивая себя локтями. Стало жарко, очень жарко.
Похватал ртом снег, прижался щекой, лбом, с минуту лежал, дышал.
Опять пулемет. По звуку не наш, немецкий. Пули пропели где-то выше. Раз
слышал, значит, не мои. Та, что услышал, дальше полетела. Стрельба вроде бы
стала не ближе, может быть, и танки сюда не пойдут? Приподнял голову - нет,
их не видно. Но раз я не вижу, значит, и меня не видно. Отдышался, пополз
дальше. Почти тут же заметил лошадь с санками, которая неслась галопом из
Рождествена. В санях человек, держа одной рукой вожжи, другой нахлестывал
лошадь.
Со стороны города раздался выстрел, и почти тут же под санями
взметнулся взрыв. Лошадь отбросило в сторону, она забила в воздухе ногами.
Но из-за перевернувшихся саней поднялся человек, пригибаясь, побежал к
железной дороге и скрылся за насыпью. Затекавший пулемет и просвистевшие
надо мной пули опоздали.
Где же он скрылся? От меня все это произошло метрах в ста. Пополз
дальше. Еше метр... Еще... Вот уже и рельсы. Кое-как перевалился через них и
скатился на противоположную сторону насыпи. Заметил что-то вроде небольшого
туннеля под насыпью, верно, ручей проходил, и там несколько наших казаков.
Один из них, похоже санитар, перевязывал кому-то голову. Лицо раненого было,
залито кровью. И вдруг этот человек с окровавленным лицом, повернувшись ко
мне, дернулся из рук санитара:
- Товарищ начальник! Господи, живой! Это был Николай!
- Коля, что с тобой? Сильно?
- Живы, вы-то живы! Слава Богу-то. А мне сказали, что убит. Я сани взял
у хозяев, запряг какую-то лошаденку и поскакал вас искать.
- Так это сейчас тебя накрыло?
- Меня. Лошадь жаль, убило. А вас-то что?
- Не знаю, контузило, наверно. Сейчас медицина посмотрит.
Николаю осколок снаряда через шапку распорол щеку. Перевязав его,
санитар подошел ко мне:
- Товарищ лейтенант, давайте посмотрим. У вас на полушубке, под
воротником, большой клок меха выдран.
Нет, это была не контузия и не осколок. Пуля из танкового пулемета
попала слева в шею, прошла через нее и, выйдя на правом плече... Словно
молния пронзила мозг мысль: Лев! Лев Диментман! Ведь он головой прижался ко
мне вплотную... Он был чуть ниже меня... Я его закрывал почти полностью...
Значит, его моей же пулей?!
До Рождествена, прикрываясь железнодорожной насыпью, Николай на плечах
тащил меня. В школе, где работал дивизионный медсанэскадрон, врач, бегло
осмотрев меня и не трогая повязки, приказал, махнув рукой: "Положите в тот,
дальний класс".
Наверное, не от боли и не от потери крови, скорее от пережитого и
усталости я порой то ли терял сознание, то ли просто засыпал. Но, судя по
тому, что за окнами все еще было светло, эти периоды беспамятства не были
продолжительными.
Открыл глаза. Рядом, наклонившись ко мне, стояла девушка. Белый халат,
кубанка на голове. На лице, как мне показалось, испуг и сострадание.