"Ирина Измайлова. Троя ("Герои Троянской войны" #1) " - читать интересную книгу автора

троянца-перебежчика, и то, что воины Атрида собирались, проскользнув, как
крысы, под землей, среди ночи напасть на безоружных спящих троянцев. Он, в
любом случае, не участвовал бы в этом. Но сейчас это вторжение означало еще
и нарушение слова - слова Агамемнона, его слова... Это опорочило бы навеки
честь всех ахейцев. Останься в живых хотя бы один троянец, все земли вокруг
узнают, что Агамемнон, Менелай и он, Ахилл - подлые клятвопреступники! Да
что там троянцы - разве в самом ахейском войске не найдется охотников судить
и осудить их? Одного Терсита хватит... Нет, нет, этого нельзя было
допустить!
Дождь кончился, стало светать. Перед рассветом Ахилл тоже забылся
неглубоким чутким сном, и ему снилось, что он куда-то летит на своей
колеснице, что у нее отрывается колесо, он балансирует, стараясь удержать
равновесие и одновременно пытаясь сдержать сумасшедший бег коней, но кони,
всегда такие послушные, будто не чувствуют поводьев и мчатся, и мчатся, как
обезумевшие. Самое странное, что герой отлично понимал - это сон. С ним уже
бывало такое раньше, когда он спал недостаточно глубоко. Но самое
мучительное было именно в этом осознании сна и в неумении прервать его и
проснуться.
Но вот где-то в лесу пронзительно закричал свиристель, и базилевс разом
вынырнул из сна, прекратив бесконечное падение с колесницы и осознав себя
лежащим на овечьих шкурах, под темным сводом лесного грота.
В отверстие входа лились солнечные лучи. Птицы захлебывались
разноголосыми трелями, завершая утреннюю перекличку, и Ахилл подумал, что,
скорее всего, с восходом солнца все же заснул крепче, не то этот гомон
разбудил бы его уже давно.
Он потянулся, сел. Гектор спал все так же глубоко, и Ахилл не стал
будить его. Андромаха, даже если вышла из пастушьего поселка чуть свет,
раньше полудня не вернется. А лишнее волнение раненому совсем ни к чему.
Затянув свой кожаный пояс и расправив тунику, герой выбрался из пещеры
и зажмурился - так ярко сверкали кусты и деревья, омытые дождем и с утра еще
мокрые. Когда он шел с кувшином к ручью, на него рушились маленькие густые
водопады капель. Но, умывшись, проверив свою сеть, в которой оказалось,
кроме трех небольших рыбок, еще и шесть большущих раков, наполнив кувшин и
отправившись назад к гроту, он заметил, что прохладные потоки иссякли, а
трава перед убежищем его пленников уже совсем высохла. Утро, наступившее
после пасмурной и ветреной ночи, оказалось жарким, почти знойным.
- А я думал, ты с утра отправился в лагерь! - встретил его Гектор, не
скрывая удовольствия от того, что его предположение не оправдалось.
- Куда бы я ушел, не накормив тебя завтраком? - пожал плечами базилевс,
выгребая из горячей золы горшок с румяными тушками трех цесарок (четвертая
послужила ему ужином). - Ты же не съел ни кусочка мяса, ни крошки хлеба...
Только молоко и пил. Но молоком бывает сыт разве что грудной младенец! А
сегодня молока не будет - ночью была гроза, и оно, скорее всего, прокисло.
- Гроза была? - Гектор встревожился. - А она не могла застать в пути
Андромаху?
- Ни в коем случае! Андромаха обещала переночевать у пастухов и
тронуться в путь на рассвете. В это время уже не было ни грозы, ни дождя. А
утро сегодня великолепное.
И, лукаво поглядев на раненого, Ахилл вдруг спросил:
- Хочешь туда?