"Андрей Измайлов. Дело принципа (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- это хорошо. И последнее дежурство. И Сашка уже свою "Яву" отладил, а я -
свою. И уже договорено - сроки, горючее, маршрут. Средняя полоса - лучшее
место для мототуризма. Только вот отосплюсь...
Тем более Куртов говорит: "Какое дело?! Какая прокуратура?! Езжай! И
без тебя тут хлопот..." Тем более Сашка говорит: "Охота тебе! Ты же все
сделал - выехал на место, осмотрел, доложил! И вообще уже не в твое
дежурство! Поехали, а то дожди зарядят через неделю, дороги раскиснут!" И
я говорю: "Нет уж!"
Странность моего поведения - не странность даже, а... В общем,
оперуполномоченный Федоров Михаил Сергеевич, то есть я, не любит, когда
ему говорят "и без тебя тут хлопот...". Он, наверно, действительно еще
многого не освоил и не усвоил. Он действительно мыслит категориями
затрепанных детективных книжек. Но тем не менее он знает, что опыт - дело
наживное. И что его надо наживать. И пусть Куртов недовольно цокает
языком, но я все же забираю - по протоколу - и кассету с магнитофона, и
блокнот Гатаева, и еще один листик с пола.
Пока придет заключение о смерти Гатаева из области, пока Куртов
получит его после вскрытия, пока будет составлен протокол об отказе в
возбуждении уголовного дела: за отсутствием события преступления... До тех
пор для меня событие остается событием... Смерть газетчика, фельетониста.
В районном центре - это фигура. И обстоятельства странные... Куртов снова
смотрит - я его понимаю. Но понимать и принимать - разные вещи...


- Сидорова! Ты мысли читать умеешь? Нет, ты мысли читать умеешь?!
Ага! Значит, эта пожилая очаровашка - Сидорова. Читал, помню,
попадалась эта фамилия в нашей районной четырехполоске. Крепко,
основательно. Правда, немного с придыханиями. Но интересно... Она и сейчас
с придыханиями - но уже не пишет, а говорит. Человеку за столом, который
сверкает ножницами.
- Ты, старик, должен понять, старик, что это интересно и нужно,
старик! И читательницы ведь ждут, старик! Ведь на субботу же, старик! У
меня, старик, уже грибной суп приготовлен на восемьдесят строк, старик! И
зразы, старик!
- Си-до-ро-ва! - шумит "старик". - З-з-зраза! Уйди! Я сказал - у тебя
хвост?! Я сказал - обрубаю?! И обрубаю! - Он продолжает сверкать
ножницами, отсекать все лишнее, поливать клеем, пририсовывать кому-то зубы
на фотографии. Ответственный секретарь - так на двери написано...
Но мне нужен редактор. "Старик" полководчески указывает ножницами на
дверь: "Через одну комнату".
Через эту одну комнату иду под треск пишмашинок. Сидят в два ряда -
слева, справа. Лицом к лицу. Дистанция два шага - перестреливаются,
печатают. И вот по этой нейтральной полосе дохожу до двери со свежей
табличкой "Ю. А. Дробышев".
Ю. А. Дробышев сидит в пелене дыма, курит и сокрушается в телефонную
трубку:
- ...А я родился-учился здесь, женился здесь, развелся здесь... Ну,
да! Еще в позапрошлом году... И умру, наверно, тоже здесь! - Вытряхнул из
пачки "Салема" еще одну сигарету, прикурил от предыдущей. - А у них по
плану только два сборника в год... Да нет! В порядке! Какая хандра?!