"Андрей Измайлов. Дело принципа (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Просто ною... Пройдет! Что? Хорошо, передам. Счастливо!..
Положил трубку. С тоской глянул на мою папку.
- Роман? Или записки охотоведа?
Потом он извинился, когда выяснилось, что сходство с охотоведом у
меня чисто внешнее и что я об этом даже не подозревал. И он сразу понял и
спросил:
- По поводу Леши?
Я сообразил, что Алексей Матвеевич Гатаев был для Дробышева просто
Лешей. И еще сообразил, что иначе быть не могло. Потому что и. о.
редактора Дробышев на мое "говорят, вы были с ним дружны?" грустно
усмехнулся:
- Семь лет за одной партой, пять в институте и здесь...
Он заметил, что дышу я весьма экономно, швырнул окурок в окно и
предложил: "А то, может быть, прогуляться по свежему воздуху?" А про то,
где он, кстати, умудрился "Салем" достать, между прочим сказал, что
напротив в кафеюшке выбросили неделю назад, в редакции блоками брали.
Дорого, правда. Но вкусно. Он, Дробышев, в командировке был, но на его
долю Митя купил. Какой такой Митя? А есть у них один...
Но в эту кафеюшку напротив он отговорил. Прошлись, нашли столики
прямо в сквере. В кафеюшке "курить воспрещено", а тут Дробышев уже без
угрызений совести снова задымил. И стал вспоминать:
- ...В школе наши стенгазеты, простите за нескромность, вызывали
фурор. Но только у одноклассников. У педсовета они вызывали другие эмоции.
Мы острили, язвили. Кому это может понравиться?.. Повод - любой.
Сверстникам доставалось за коллективный побег с физики, завучу - за
гонения на "мини". Нам при этом тоже доставалось. Но бояться карательных
мер мы еще не умели. Потом... Я как-то остыл... А Лешка... он стал писать
фельетоны. Это очень хлопотный жанр. Сейчас многие пишут "по следам".
Проще некуда! Порок наказан, меру вины определил суд, все зафиксировано в
протоколах. Бери, литературно обрабатывай, формулируй нехитрую мораль -
готово! Но газетчик не рискует, понимаете! Так вот, Алексей рисковал
всегда. Лез в самую кашу. Иногда сам ее заваривал. Простите за пафос, ему
было присуще чувство высокой гражданственности. Для него было делом
принципа схватить мразь за заднюю лапку и выволочь наружу. Мразь лягается,
пытается поглубже закопаться, царапается. А он выволакивает - вот вам
конкретный головотяп, самодур, хулиган! Решайте и действуйте, товарищи! И
тут ему говорят - это сор, понятно? А это наша изба, понятно? А сор
оттуда, понятно?.. Ему было понятно? Ему было понятно, и он тем более
считал делом принципа этот сор вымести. Не обращая внимания на препоны.
Вам понятно?
Мне было понятно. И его комплекс вины перед Гатаевым, столь тщательно
демонстрируемый. И его желание по-мужски поплакаться - вот ведь сидит
человек, внимательно слушает и протокол не ведет. А какой, к черту,
протокол, если просто лишился друга, а другу еще и сорока не было, а семь
лет за одной партой... Только за тот месяц с небольшим, пока я "районку"
регулярно читаю, не встречались мне что-то фельетоны Гатаева... Или месяц
- это не срок для фельетона? Или Ю. А. Дробышев, как он говорит, "остыл".
И научился сор из избы не выносить...
Мне-то, как только я заселился, сразу вменили - подписка на местную
газету. А то, что Сашке то же самое вменили у него на комбинате еще в