"Борис Васильевич Изюмский. Соляной шлях (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

* Люди, находящиеся при возах, выпачканные дегтем, смолой.

Жарко, неудобно, а что поделаешь. Дальние страны часто чумили Русь,
приносили великую беду - моровую язву. Тогда нападала гнилая горячка,
распухало в паху, по телу шли черные раны. Недаром звали ту беду черной
смертью.
И оружие - копья, луки со стрелами, щиты - надо теперь держать под
рукой: где-то рядом стлалось половецкое лихо.
Уж кто-кто, а Евсей вдосталь хлебнул его, когда на степь наползала
половецкая саранча, обезлюдивая Русь. Вместо жаворонка тогда свистела
стрела, вместо ручьев звенели кольчуги. И нигде не скроешься от беды. Тебе
бы пахать, боронить, а навстречу мчатся половецкие кони, шею захлестывает
аркан... Поля сиротели... Хорошо, князь Мономах отогнал орды, а грузинский
царь Давид Строитель - муж половецкой княжны, красавицы Гурандухт - взял к
себе на службу сорок пять тысяч половцев, да ведь еще бродят одичалые
недобитки по киевской земле.
Евсей задумался: какой путь избрать дальше? Идти на юг, словно бы
вровень со старым путем из варяг в греки, добраться до Днепровских
порогов, а там повернуть на Крым? Он в этих краях ходил прежде против
половцев, ездил как-то с чужой валкой и хорошо запомнил, где дурные
колодца, а где добрые водопои, где вредная для волов трава чихирь и
ядовито дышит земля, а где отменные пастбища.
Надо было даже думать, где меньше оводов, мошкары, комарья, потому
что в пути оводы в кровь искусывали волов, от комаров так вспухало лицо и
так раздувало веки, что света не видел, нечем было дышать.
Поскорее б добраться до леса: там безопасно - кочевники не любят его.
А если идти открытым местом, надо, чтобы оно было повыше - дальше огляд -
и чтобы в случае опасности хватило времени спрятаться, сделать укрытие из
мажар.
Пока же предстояло идти запорожской степью - с бугра на бугор, с
бугра на бугор.
К полудню ветер погнал по небу стадо черных волов, вдали начало
погромыхивать, вспыхнули ветки молний, нежданно пошел свирепый дождь.
Градины величиной с куриное яйцо, казалось, метили каждому в темя. Все
укрылись под мажи, втянули туда и воловьи головы, пережидая напасть.
Гроза исчезла так же быстро, как и возникла.
И снова на безоблачном, лысом небе засветило солнце, еще невыносимей
стала спека. Лицо чувствовало веяние жаркой юги, к воздуху примешался
дымок где-то горящего сена, а раскаленная земля делала жар застойным.
Степь с трудом дышала, и было чудно, что в этом мертвом пекле летают
стрекозы, скачут кузнечики.
Солнце едва брело в небе. Волы, разомлев, через силу плелись, кося
ногами.
- Цоб-цобе!
Только Петро не унывал, кричал сомлевшему Лучке Стрыгину:
- Хошь и со спотычкой, а бреде-е-ем!
Тяжкие думы завладели Евсеем.
"Чужих волов гоняю по шляхам, а сам не лучше вола в ярме. Нанялся,
как продался", - думал он.
Складывалась горестная песня. Евсей не пел ее - петь не умел, а