"Светлана Ягупова. Фантариум (Авт.сб. "Ладушкин и Кронос")" - читать интересную книгу автора

ожидании, когда какой-нибудь скучающий курортник с видом благодетеля
пригласит потоптаться на пятачке. Как правило, Милютину не приглашали, не
было в ней броской яркости, как, скажем, в Клавке Шапкиной, и она, в
общем-то вполне нормальная девчонка, начала думать о себе худо, а как
стали года подкатывать к тридцати, и вовсе потеряла надежду на замужество.
Но с появлением Юрки почувствовала себя человеком и теперь уже со
снисходительной, всепонимающей и прощающей улыбкой смотрела вслед
расфуфыренным девчатам, бегущим на танцы.
Вероятно, оттого, что с Юркой много возились, заговорил он рано, в
девять месяцев, и первым его словом было - "мы".
- Мы! - восторженно орал он, лупя погремушкой по голове очередную
няньку.
- Мы, конечно, мы, - подтверждала та. - Потому как у тебя аж пятнадцать
мам. Но самая главная - Люда Милютина. И ты тоже Милютин. Запомни -
Милютин.
В десять месяцев Юрка уже топал и летел вниз по ступенькам в подвал
Веронихи, ухватившись за хвост сиамского кота.
Одно плохо - рос Юрка без отца. И даже Зойка Рожкина, вечно бегающая в
джинсах и мужской рубахе, плотно облегающей ее мощную грудь, не могла
заменить его. Болтали, будто у Милютиной не было грудного молока, и, чтобы
не бегать на молочную кухню в другой конец города, Зойка прикладывала Юрку
к своим тяжелым, необъятным грудям, которые всем на удивление - ведь Зойка
не рожала! - фонтанировали...
Так бы и текла жизнь в Фантариуме тихо-мирно, без шумных событий, если
бы однажды не зашла во двор высокая блондинка с густо напудренным лицом и
нахальными, тонко выщипанными бровями, и наделала такой переполох, что
город потом целую неделю шумел.
- Эй, кто тут есть! - зычно крикнула блондинка, но поначалу никто не
вышел - мало ли кто ходит, ищет квартиру.
- Эй! - крикнула блондинка. - Если не выйдете, разнесу этот паршивый
дом!
Тут-то и выглянула Клавка Шапкина - кто это здесь разоряется? А
блондинка на весь двор заявила, что в Фантариуме прячут ее сына и что она
немедленно хочет забрать его.
Клавка спокойно растолковала ей, что, кроме Юрки, детей здесь нет, к
сожалению. Тогда женщина попросила показать ей Юрку. Не подозревая ничего
худого, Шапкина повела ее к Милютиной. В это время Зойка кормила малыша
грудью своего нерожавшего тела, а Милютина стояла и любовалась им.
Как увидела блондинка Юрку, так и рванула к нему с хищным воплем. От
неожиданности Милютина села, но затем метнулась к сыну, оттолкнула от него
самозванку и крепко прижала его к себе.
Сообразив, в чем дело, Клавка выбежала на крыльцо, схватила с перил таз
для белья и грохнула по нему, извещая тревогу. Тут же с верхнего этажа
прибежали девчата, вылезла Верониха из своего подземелья, окружили они
блондинку и эдак вежливо, но напористо начали выпроваживать ее со двора.
Однако она оказалась бабой нахальной, пригрозила милицией, и тогда девчата
пошли на нее с метлами и швабрами да так припугнули на будущее, что адрес
Фантариума вмиг вылетел у нее из головы.
Случай этот сблизил этажи, даже Клавка примирилась с художницей Викой,
и обе пришли к выводу: ни один хахаль не стоит того, чтобы убиваться за