"Светлана Ягупова. Фантариум (Авт.сб. "Ладушкин и Кронос")" - читать интересную книгу автора

платье из розового шелка пошили, туфли модельные достали и уже
обговаривали, кто поедет на свадьбу в кубанскую столицу, откуда она родом,
когда Милютина вдруг спокойно сообщила, что торжество отменяется: жених
разбился на мотоцикле.
Все, разумеется, заахали, заохали, стали утешать невесту, а она, с
трудом выдавив слезы, на другой же день вырядилась в розовое платье, новые
туфли и ускакала на "Иоланту" гастрольного театра. Тут все сразу поняли,
что жениха никакого нет и не было, что просто захотелось Милютиной
походить в невестах, обратить на себя внимание.
Посудачив, девушки тактично замяли это дело, больше не напоминая о нем.
Но когда появился Юрка, поначалу его приняли за новый фокус Милютиной.
Однако стоило раз увидеть, как она возится с малышом, с какой ревностью
следит за каждым, кто берет его на руки, как отпадало всякое сомнение в
том, что ей подоспело быть матерью, что это уже всерьез.
Появился Юрка так неожиданно, точно девчата выдышали его в своих жарких
безмужних снах или будто его и впрямь принес аист. По молчаливому уговору
тайна рождения малыша никогда не обсуждалась, а любопытствующим со стороны
закрывали рты, отрицая разные каверзные домыслы. Правда, нет-нет - да и
пошутит кто-нибудь насчет Юркиного звездного происхождения, а после
собственной шутки уже иными глазами смотрит на Люду Милютину, и ее
полненькая стать, и ямочки на щеках кажутся необыкновенно
привлекательными, достойными внимания не только земных, но и космических
братьев по разуму.
Горластый, большеротый, с пушистыми глазами, малыш сразу понравился
Фантариуму. С первым его вскриком вздрогнули девчата, прислушиваясь и
настраивая свое будущее на этот голос.
Первый этаж праздновал победу над затяжной девичьей судьбой и,
преисполненный ею, хлопотал по устройству Юркиного жилья: доставал
деревянную кроватку, бегал за коляской, сосками.
Верхний поначалу с юной настороженностью смотрел на эту беготню, а
потом и сам подключился к ней, накупил мальчишке погремушек, игрушечных
зайцев и белок, а ползунков и пеленок столько набрал, что, когда их
развешивали сушить, казалось, в доме живет дюжина Юрок.
Вскоре Фантариум превратился в единую многоглазую няньку. Малыша
перебрасывали с этажа на этаж, забавлялись с ним, как с живой куклой,
исподволь утоляя свое непроявленное материнство. Вдоволь наигравшись с
ним, составили график по уходу за мальчиком, куда вписали и бабу Верониху,
которой, однако, запретили носить ребенка в подвал, и бабка послушно
нянчила малыша в комнате Милютиной, щедро осыпая его своей нерастраченной,
уже усыхающей лаской и впервые пропетыми колыбельными песнями. Милютина
вполне могла не отсиживаться дома, тем более что работала в Доме малютки,
куда прихватывала малыша, если некому было возиться с ним. Но такое
случалось редко - каждый ухитрялся уделить Юрке часть свободного времени,
и когда ему подоспел ясельный возраст, все в один голос решили, что дитя
домашнее и надо бы подержать его дома до детсада.
Кое-кто признавал Юрку Милютина плодом летних танцев. И это было
правдой, но не истинной, а поверхностной, обманчивой, потому что родился
он вовсе не от танцевального романа. В то же время, не будь по соседству
танцплощадки, возможно, Милютина и не стала бы матерью. Она решилась на
это после того, как надоело без толку переступать с ноги на ногу в