"Светлана Ягупова. Феномен Табачковой" - читать интересную книгу автора

Мишук только вернулся из армии, поступил в институт, а Валерик закончил
десятилетку, и они с Сашенькой решили отметить эти события поездкой в
Ленинград. Здесь ей сорок пять. Хотя она всегда имела скромное мнение о
своей внешности, сейчас показалось, что в ту пору была красива. Ишь, как
бесшабашно бегает, хохочет, строит Сашеньке рожицы и не ведает, какое
будущее готовит ей судьба, какой подарочек преподнесет ей на старости лет
супруг. А вот и он собственной персоной на фоне Адмиралтейства.
- Красивый все же, чертушка, - вырвалось у Смурой.
- Был. Был да сплыл. Годы всю красоту съели, - сердито сказала
Черноморец. - А присмотреться, так очень даже обыкновенный. Вот мой Петр
рожицей не хвастал, зато в теле крепость настоящая была, гирю двухпудовую
подымал. А этот - не подымет, надорвется. В мужике ценна сила, а не
глазки-реснички.
Дальше снимал кто-то посторонний, потому что теперь они были вдвоем на
Невском. Сашенька, улыбаясь, обнимал ее, пытался поцеловать. Она
увертывалась, беззвучно смеялась и норовила схватить его за смоляной чуб.
- Ах ты, бесстыдник, - заерзала Черноморец. - Будто молодожен, любовь
проявляет. Кровушка, видите ли, взыграла. А чуть постарела жена, так можно
и выбросить, сменить на новую игрушку! Отродье мужиковское...
- Мда... - задумчиво промолвила Смурая. - Может, и хорошо, что я так ни
к кому и не приклеилась - к старости зато никакой боли.
- Так тоже нельзя, - возразила Черноморец. - Женщина должна жизнь
давать, а ты яблоней бесплодной усохла. - И в своей простодушной наивности
не заметила, как задрожал подбородок Смурой и сколько грустного презрения
вылил ее взгляд.
- Да уж чем таких оглоедов плодить, каких ты наплодила, - начала Мила
Ермолаевна, однако внимание всех троих вновь привлек экран. Там собрались
за длинным столом по поводу какого-то торжества.
- Валерику двадцать, - вспомнила Анна Матвеевна и улыбнулась; какой он
здесь смешной, ее мальчишка лопоухий!
- Я! - вскрикнула вдруг Черноморец дурным голосом. - Это же я слева, за
Сашком! А рядом Петр! Петруша мой родненький! Живой!
Она вскочила, бросилась к экрану, но тут пленка кончилась.
- Нарочно, нарочно оборвала, завидница! - чуть не с кулаками полезла
она на Смурую.
- Было бы чему завидовать, - спокойно отпарировала Мила Ермолаевна.
- Ну что ты, Зина, как ребенок, - рассердилась Табачкова. - Пленка и
впрямь кончилась.
Смурая перемотала кусок пленки назад и опять на короткий миг они
увидели покойного супруга Зинаиды Яковлевны. Такой же крупный, мордатый,
как она, Петр Черноморец сидел за столом и за обе щеки что-то яростно и
весело уплетал. И то, что на самом деле от него давно уже остались одни
косточки, а вот сейчас, в этот короткий миг он был жив-здоров, краснощек и
даже заговорщицки подмигивал им, так поразило подруг, что, когда аппарат
заглох, они еще долго сидели недвижно и безмолвно.
А потом гостьи как-то сразу засобирались домой, распрощались с Анной
Матвеевной, и она, закрыв за ними дверь, осталась грустная и несколько
ошеломленная случившимся. Аппарат стоял там же, на столике, но решила
отложить просмотр на завтра.