"Елена Якобсон. Пересекая границы (Революционная Россия - Китай - Америка) " - читать интересную книгу автора

хихикали.
В нашем доме я знала только одну девочку - Зину, дочь самого важного
человека на нашем этаже, управдома, ответственного за подобающее поведение
жильцов. Если советский гражданин получал письмо или посылку из-за границы,
то о нем следовало доложить председателю домового комитета, а тот в свою
очередь докладывал вышестоящему начальству в сети государственного контроля.
Того, кто получил такое письмо или посылку, допрашивали и делали
предупреждение: не поддерживать контактов с "капиталистическими элементами".
Зинина мама до революции была кухаркой и обладала прекрасно развитым
классовым чутьем. Она знала, что мои родители - "враги народа", оставшиеся в
живых только благодаря великодушию Ленина. Зина была на пару лет старше меня
и выбрала меня в "подруги" потому, что нуждалась в моей помощи, а именно
чтобы привлечь к себе внимание мальчика с нашего этажа. Виктор Франк был
"классный" и красивый, его родители тоже принадлежали к "врагам народа".
Зина, проинструктированная матерью, понимала сложность своей ситуации.
Во-первых, этот "классный парень ", скорее всего, отвергнет ее любовь из-за
их "классовых" различий, а если вдруг и не отвергнет, то она окажется в
опасности, связав свою судьбу с "классовым врагом". И, конечно, ей попадет
от родителей.
Зина разработала план. Она внушила мне, что я тоже влюблена в Виктора и
что мы должны написать ему записку от нас обеих. Я согласилась, главным
образом потому, что я ее боялась, но еще и потому, что Виктор действительно
был очень красивым мальчиком. Я сама поверила, что влюблена, и сочинила
записку: "Две девочки в тебя влюблены. Отгадай кто? " И я же должна была эту
записку отнести. Я прошла медленно по коридору, разделявшему наши квартиры,
подсунула записку под его дверь и быстро убежала.
Начались дни напряженного ожидания. Получил ли он записку? Что он будет
делать? Догадается ли он, кто написал записку? Теперь я тоже шепталась и
хихикала с девочками во дворе. Наконец-то я стала "своей"!
Виктор не обращал внимания ни на Зину, ни на меня. Спустя много лет я
встретила его в Лондоне, и он сказал мне, что не помнит никакой записки,
скорее всего, мать нашла ее и выбросила. И правильно сделала! В 1970 году я
беседовала с ней в Мюнхене. Она не помнила никаких записок под дверью в
Москве, но сказала, что если бы нашла, то, конечно, выкинула бы такую
глупость.
Отец Виктора профессор Семен Франк, выдающийся религиозный философ, жил
в Москве в ожидании выездных виз для себя и своей семьи. В годы НЭПа многим
крупным русским ученым и писателям разрешили уехать за границу. Кто-то осел
в Европе. Некоторые семьи разделились, одной из таких семей были Пастернаки.
Борис Пастернак вернулся в Россию, а его родители и сестры остались за
границей. Франки поселились в Германии, где Виктор стал журналистом. Потом
он переехал в Лондон и возглавлял русскую службу Би-би-си, а позже работал в
Мюнхене на радиостанции "Свобода"...
...Лет в одиннадцать я тяжело заболела, страшно иехудала, у меня
держалась высокая температура. Мама забрала меня из школы. Что это была за
болезнь, так никто и не определил, но она явно была не заразной и не
смертельной. Мама отпросилась с работы и увезла меня на Север, где недалеко
от финской границы жил ее брат.
Дядя Алексей был горным инженером, вдовцом, с сыном Виктором, на два
или три года старше меня. Они жили в бывшей помещичьей усадьбе, стоявшей на