"Елена Якобсон. Пересекая границы (Революционная Россия - Китай - Америка) " - читать интересную книгу автора

холме среди парка с видом на долину с несколькими деревнями. Была зима, снег
блестел на солнце. Воздух был холодным, свежим и чистым, парк напоминал
снежную сказку. Дом отапливался дровяными печами и каминами, и по всему дому
раздавалось уютное потрескивание дров.
Дядя Алексей был тихим человеком, никому не мешал и любил просто сидеть
один. За домом умело следила молодая крестьянка. Я не понимала отношений
между ней и дядей. Они спали в одной комнате, хотя не были женаты. Но они
явно жили вполне счастливо.
Виктор в это время приехал домой на каникулы. Это был высокий, красивый
мальчик, немного застенчивый. Нас приняли как давно потерянных любимых
родственников и включили в свою теплую, уютную жизнь. Я сразу же
почувствовала себя лучше. Мама успокоилась. Она была счастлива оказаться с
братом в таком спокойном месте. Там стояло пианино, и вечерами мама играла
что-нибудь печальное или романтическое - Шуберта, Шумана или Скрябина. В
доме было много книг, и Виктор читал вслух своему отцу. Именно тогда я
полюбила книги. Мы все сидели в гостиной и по очереди читали вслух. Помню,
читали Диккенса и Толстого. Остальной мир для нас не существовал, он просто
исчез под снегом.
Мы с Виктором ходили на лыжах, катались на санках, играли в снежки с
деревенскими детьми. Мы очень подружились и действительно чувствовали себя
членами одной семьи. Виктор дразнил меня, что я вырасту "красивой женщиной"
и что мне следует поостеречься и не разбить слишком много мужских сердец. Я
ему, конечно, не верила, но помню, как смотрела в зеркало и думала:
"Наверно, он прав. У меня прямой нос, красивый рот, кудрявые волосы... Я
хорошенькая девочка!" В те годы взросления комплименты Виктора придавали мне
уверенность в себе.
Моя дружба с Виктором и другими двоюродными братьями, Борей и Шурой,
была для меня очень важна, мне было с ними очень хорошо. Как, наверно,
прекрасно жилось в прежнее время в таком большом доме, как этот, где вся
большая семья, все кузены и кузины собирались на праздники! В этом отношении
я по-прежнему чувствую ностальгию по моей старой родине. Мы покинули Россию
в 1925 году, и я больше никогда не видела двоюродных братьев. В 1970-х годах
на наших берегах появилась новая волна эмигрантов из Советского Союза, и я
встретила нескольких мужчин, напоминавших мне моих кузенов. Я всячески
старалась помочь им и их семьям, позже приходя к заключению, что они вовсе
на них не похожи. Друзья шутят, что у меня "комплекс потерянных кузенов".
Они правы, и я стараюсь не слишком увлекаться.
В доме дяди Алексея я наконец-то по-настоящему узнала свою мать. Мы с
ней часто надевали "снегоступы" и отправлялись в дальние прогулки по парку
или спускались в долину. Парк был совершенно волшебным местом, сценой из
"Щелкунчика". Мне все чудилось, что вот-вот появится из сугроба снежная фея.
Сухой снег скрипел под ногами, а если дотронуться до покрытой снегом ветки
дерева, на голову обрушивалась снежная лавина. Там впервые мама рассказала
мне о своем детстве на Урале, жизни дома, о своих родителях.
Ее отец, Николай Волков, врач, решил работать в далекой российской
глубинке, потому что считал своим долгом "служить народу". В середине XIX
века в России, как известно, появилось "народничество", движение,
призывавшее высшие слои общества отказаться от своего изнеженного и
эгоистического образа жизни и становиться учителями и врачами, чтобы
посвятить себя просвещению невежественного и обездоленного народа своей