"Дар Мирен" - читать интересную книгу автора (Макинтош Фиона)

ГЛАВА 7

Наступил день турнира. Накануне небо было затянуто дождевыми тучами, а на следующее утро ветер разогнал их, и яркое солнце озарило каменные стены Стоунхарта. Прошедший ночью дождик слегка увлажнил землю, не оставив луж и скользкой грязи в которой разъезжались бы ноги участников состязаний и вязли копыта лошадей. Свежий утренний ветерок играл разноцветными флажками, украшавшими площадку, на которой должен был состояться турнир.

Плотники соорудили деревянные трибуны для зрителей и поставили вокруг площадки небольшие палатки для родственников участвующих в турнире воинов. Неподалеку от места состязаний возвышался большой яркий шатер. Там остановились жонглеры, акробаты, танцовщицы и другие бродячие артисты, среди которых были знаменитый пожиратель огня и «человек-змея». Их на праздник пригласил принц Селимус.

Молодым придворным дамам предстояло соревноваться в стрельбе из лука. Король Магнус учредил для победительницы состязаний приз — изящный кулон из жемчуга. Илена, которую Уил научил метко стрелять, надеялась, что украшение достанется ей. Она очень сожалела, что король не сможет присутствовать на турнире, и послала Магнусу короткое письмецо, приложив к нему веточку с цветками апельсинового дерева — цветы лучше, чем обычные слова, выразят любовь к больному.

Уил сообщил Илене и Элиду, что Магнус находится при смерти. Всех их пугало будущее. Они не сомневались, что с воцарением Селимуса для Моргравии наступят мрачные времена. Мысль о бегстве из Стоунхарта не покидала влюбленных. Но сегодня утром Илена старалась не думать ни о чем плохом, хотя понимала, что, если принц одержит победу в поединке, позора ей не избежать.

В детстве, живя в Стоунхарте, она редко сталкивалась с принцем и не представляла, какой это жестокий и самовлюбленный человек. Лишь изредка она ловила на себе исполненный ненависти взгляд Селимуса. Принц не жаловал девочку только потому, что она происходила из рода Тирсков, которых он считал своими заклятыми врагами. Когда Илена подросла, Селимус начал похотливо посматривать на нее. Идея лишить ее девственности пришла в его голову неслучайно.

Илена отогнала мысли о сластолюбивом принце и, вдохнув аромат цветков апельсинового дерева, взглянула на своего возлюбленного.

— Ты прекрасно выглядишь сегодня, — сказала она Элиду, поправляя воротник его рубашки. — Настоящий воин, мужественный и отважный.

Элид поморщился.

— Ты, как всегда, преувеличиваешь. — Он привлек к себе Илену и страстно поцеловал ее. — Будем надеяться, что твой брат одолеет принца.

— И это избавит нас от необходимости… — начала было девушка, но Элид запечатал ей рот поцелуем.

— Не будем говорить об этом. Мне надо идти, любовь моя, иначе я рискую навлечь на себя гнев нашего вспыльчивого, скорого на расправу рыжего генерала.

Илена засмеялась, но в ее глазах отражалось беспокойство. Элида тоже не покидало тревожное чувство.

— Не вешай нос! — сказал он. — Ты должна быть мужественной, как все Тирски!

— Мужество наших предков унаследовал Уил, а я, к своему стыду, совершенно лишена этого качества, — вздохнув, промолвила Илена.

— Мы с твоим братом поклялись защищать тебя, так что бояться нечего.

— Знаю, но меня все равно бьет дрожь.

Элид взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

— Я люблю тебя, Илена. Ты должна доверять мне, ну и конечно, верить в то, что все пройдет так, как задумал Уил. Мы спасем тебя.

Она кивнула, надеясь, что Элид уйдет и не увидит ее слез, которые уже готовы были навернуться на глаза.

Как только жених удалился, Илена приняла еще одну меру предосторожности, послав пажа со срочным поручением к Орто, секретарю короля, а затем приказала служанке принести ей перчатки для стрельбы из лука.

Утренние состязания прошли гладко. Публика от души веселилась, глядя, как молодые люди из знатных семей во время поединков смешно падают в грязь и пыль под ударами соперников. В этот день в столицу приехало народа больше, чем ожидалось. Магнус, по совету Орто, проявил щедрость, приказав бесплатно угощать жителей и гостей Перлиса элем и жареным мясом. На площади выставили несколько дюжин бочонков крепкого пива и развели костры, на которых зажарили несколько быков. Пекари усердно готовились к празднику, зная, что недостатка в покупателях не будет. В воздухе, возбуждая аппетит у прохожих, витали дразнящие ароматы жареного мяса и свежеиспеченного хлеба.

В полдень объявили перерыв в состязаниях, и начался пир. Разносчики шныряли между палатками, предлагая еду, напитки и всякие мелочи. Торговля шла бойко, и кошельки знати быстро пустели. Особенной популярностью пользовалось пиво.

Простой народ развлекали шуты. Один из них смешил толпу своим деревенским говором, предлагая на продажу какой-то волшебный бальзам, который якобы избавлял от любой боли. Его ручной попугай веселил зевак, обзывая разными словами своего хозяина. Неподалеку от шута выступал «человек-змея». Глядя на него, зрители визжали от ужаса и восторга и бросали ему на ковер монеты. Дети толпились вокруг ларька со сластями — сахарной ватой, ирисками со вкусом яблок, карамелью, шербетом и фигурными разноцветными леденцами на палочке, которые можно неторопливо сосать целый день. Несколько женщин продавали вязаные одеяла, плетеные корзины и циновки — образцы своего рукоделия. И, конечно же, повсюду устраивались аттракционы — веселые состязания и конкурсы. Участники одного из них соревновались в меткости броска, кидая мокрые скомканные тряпки в добровольца, вызвавшегося за небольшую плату стать мишенью. Тот, кто три раза кряду попадал в цель, получал банку меда. В другом месте силачи на скорость рубили бревно. За порядком здесь следил хорошо одетый господин, лицо которого хранило каменное выражение. Он засекал время каждого участника, беспрестанно пожевывая прутик ивы, соки которой, как утверждали лекари, успокаивают боль и снимают воспаление суставов.

Небольшая очередь выстроилась перед входом в шатер таинственной Вдовы Илик, которая предсказывала судьбу. Проходивший мимо Уил улыбнулся, взглянув на людей, жаждавших узнать свое будущее. Моргравийцы больше не испытывали суеверного страха перед теми, кто обладал магическими способностями, и это радовало Уила. Еще шесть лет назад прорицательнице не поздоровилось бы, она наверняка стала бы жертвой Охотников за ведьмами. Впрочем, Уил не верил в предсказания и считал, что Вдова просто зарабатывает себе на жизнь с помощью нехитрых фокусов, но не осуждал ее за это.

Трагическая, потрясшая многих горожан гибель Миррен подтолкнула короля Магнуса к решительным действиям. Он избавил страну от Лимберта и его приспешников, и зеркиане полностью утратили влияние в стране. Но теперь в Моргравии развелось множество предсказателей и гадалок, у которых не было отбоя от клиентов. Люди не жалели денег, стремясь узнать, избавятся ли они от ломоты в спине, женятся ли на богатой купчихе и удастся ли собрать в этом году хороший урожай ячменя.

Рядом с шатром Вдовы Илик Уил столкнулся с Элидом.

— Что ты тут делаешь? — удивленно спросил Элид.

— Пытаюсь отвлечься.

— Пойдем, тебе пора готовиться к поединку.

— А ты хотел бы узнать свою судьбу? — улыбнувшись, спросил друга Уил.

— Знаешь, если сегодня все сложится так, как мы задумывали, давай вернемся сюда вечером, хорошо выпьем на радостях и попросим Вдову Илик предсказать нам будущее, — предложил Элид. — Идет?

Уил усмехнулся.

— Рад, что ты веришь в успех.

— Честно говоря, у меня тревожно на душе, — признался Элид. — Боюсь за Илену.

— Как она, кстати?

— А разве ты сегодня еще не видел ее? — Элид с ошеломленным видом посмотрел на друга.

Уил смущенно отвел глаза в сторону.

— Нет. Надеюсь, с ней ничего не случилось?

Лицо Элида расплылось в самодовольной улыбке.

— За эту ночь красота твоей сестры стала еще ослепительней, а наши чувства еще жарче.

Генерал Тирск поднял руку, жестом умоляя капитана Донала не рассказывать ему никаких подробностей.

— Пойдем, мне действительно надо готовиться к бою.

Звон городских колоколов возвестил о начале послеполуденных состязаний. И чтобы заставить разомлевших после еды и возлияний зрителей вернуться на свои места, по палаточному городку с колокольчиками в руках прошли пажи.

Состязание лучниц свелось к соперничеству двух девушек — мастерски стрелявшей Илены и настроенной весьма решительно Айлен Колдин. Айлен не столько стремилась получить жемчужный кулон, сколько желала привлечь к себе внимание Элида Донала. Девушка ненавидела Илену Тирск и завидовала ей черной завистью потому, что, по словам Айлен, у нее все было — и богатство, и драгоценности, и жених.

Агрессивный настрой помешал Айлен стрелять метко, в то время как стрелы Илены, оперение которых было окрашено в цвета герба Тирсков, точно поразили мишень. Илена победила в соревнованиях, вызвав недовольство своих соперниц. Ей не нужны были драгоценности, но Илене хотелось получить награду из рук короля.

Толпа возбужденно загудела, когда на небольшой подиум, сооруженный для церемонии награждения победителей состязаний, внезапно поднялся король Магнус. Он выглядел осунувшимся и бледным. Орто и принц Селимус, для которого появление отца на турнире стало полной неожиданностью, поддерживали его под руки. Народ притих, пораженный тем, что король находится в столь жалком состоянии.

— Зря вы пришли сюда, отец, — промолвил Селимус.

— Я поступил так, как считал нужным, — отрезал король и, повернувшись к Илене, радостно улыбнулся. — Дорогая моя, этот кулон — твой. Я счастлив, что он будет висеть на шее самой красивой девушки моего королевства.

И Магнус, надев на шею Илены жемчужный кулон, расцеловал ее в обе щеки. Лихорадочный блеск в глазах свидетельствовал о том, что болезнь сжигает его изнутри. Дни правителя были сочтены.

Илена сделала реверанс.

— Благодарю вас, мой король, — прошептала она.

Илена понимала, как трудно было Магнусу встать с постели и явиться сюда.

— Я не мог не выполнить твою просьбу, дитя мое, — промолвил король. — Жаль, что семейство Фелроти не приехало на праздник. Твои будущие родственники увидели бы тебя сегодня во всем блеске красоты.

— Герцог искренне сожалеет о том, что в этом году не смог приехать в столицу, сир. Элид говорит, что дела помешали его отцу и другим родственникам принять участие в празднике.

— Да, у них на севере сейчас неспокойно. Кстати, дитя мое, я хотел сказать, чтобы ты ничего не боялась, — понизив голос, промолвил Магнус. Он знал, что Илена догадается, о чем идет речь. — Твой брат более хитроумен, чем ты думаешь. А теперь повернись лицом к зрителям, пусть они полюбуются тобой.

— Я больше не сниму этот кулон, ваше величество. Он будет напоминать мне о вас.

Король по-отечески снисходительно улыбнулся Илене. Он любил ее, как свое родное дитя. Магнус расправил плечи, хотя ему было трудно стоять на ногах. Жар усиливался, короля била дрожь, но он знал, что уходить сейчас нельзя.

Илена спустилась с подиума под бурные рукоплескания и одобрительный свист солдат, обожавших ее брата. Каждый из них был немного влюблен в эту грациозную златовласую красавицу, внешне совершенно не похожую на их генерала.

Селимус тем временем, улучив момент, начал уговаривать короля вернуться во дворец.

— Вы доставили всем нам огромное удовольствие, придя сюда, чтобы вручить награду победительнице, — прошептал он, — но сейчас вам пора отдохнуть. Вы устали. Хотите, я велю Орто отвести вас в ваши покои, сир?

— Нет, Селимус, не хочу. Мне хорошо на свежем воздухе, сейчас я чувствую себя намного лучше, — солгал Магнус. — Слышал, вы с Уилом Тирском решили помериться силами. Этот поединок, несомненно, станет украшением турнира, и я хотел бы увидеть его.

Селимус отвесил учтивый поклон.

— Как вам будет угодно, отец. Польщен тем, что вы хотите посмотреть, как я сражаюсь.

— Слышал также, что ты назначил особую награду для победителя этого поединка, — продолжал король. — Верно ли, что ты решил возродить древний обычай и хочешь предоставить победителю право лишить невинности одну из девственниц?

— Да, сир, совершенно верно, — без тени смущения подтвердил Селимус. Он не боялся дряхлого, стоящего одной ногой в могиле старика и не собирался отказываться от своих намерении. — Думаю, это увеличит интерес публики к нашему поединку и придаст пикантности всему турниру.

— Мне кажется, интерес к вашему поединку велик и без этой экстравагантной награды. Известие о том, что вы будете биться боевым оружием, наделало много шума и привлекло на трибуны огромное количество зрителей.

— Вы правы, сир. Но мне хочется, чтобы нынешний турнир стал незабываемым.

— Почему у тебя возникло такое желание? — спросил король.

Он знал, что ответит сын, и боялся услышать жестокие слова.

— Потому что это ваш последний турнир, сир, и мы должны сделать так, чтобы его все надолго запомнили. Этот праздник возник в далеком прошлом и является данью древним обычаям. Будет правильно, если мы устроим прощание с вами в духе старых традиций.

Магнус сделал над собой усилие, чтобы не вспылить.

— Я восхищен тем, что ты стараешься соблюдать древние традиции, сынок, — ровным голосом промолвил он. — Но мне не нравится тот обычай, который ты решил возродить. С ним боролся еще мой дед. Прости за прямоту, но это варварский обычай. Наследнику трона не пристало насиловать дочерей своих подданных.

— Вы, отец, редко бывали довольны мной. Ну что ж, пусть мой очередной мерзкий поступок будет гвоздем, который я с радостью вобью в ваш гроб.

Магнуса потрясла прозвучавшая в голосе сына ненависть. Селимус произнес эти слова негромко, стараясь, чтобы их услышал только король.

— Не хорони меня раньше времени, сынок.

Принц, усмехнувшись, наклонился к уху Магнуса.

— Я даю вам время до Новолетия, отец. Если за этот срок вы не испустите дух, я сам помогу вам отправиться к праотцам, — прошептал он.

— Вижу, тебе не терпится занять трон, мой мальчик.

— Вы и представить себе не можете, с каким нетерпением я жду этого момента. Поэтому сделайте хоть одно доброе дело для меня, отец, не задерживайтесь на этом свете.

Магнусу стало нехорошо. Теперь он окончательно убедился в том, что текшая в жилах Адены черная кровь сделала свое дело. Он упустил сына. У короля подкосились колени, и он тяжело опустился в кресло, которое предусмотрительно поставил рядом с ним заботливый Орто.

— Принеси мне попить, Орто, — обратился Магнус к услужливому секретарю. — Я хочу посмотреть состязания.

— Слушаюсь, сир, — сказал Орто и жестом приказал пажу налить кубок разбавленного водой эля.

Но прежде чем подать его королю, секретарь достал из кармана флакончик с настойкой мака и добавил в эль несколько капель снадобья.

Герин и Элид помогли Уилу облачиться в праздничное боевое одеяние, цвета которого соответствовали цветам герба Тирсков, а затем, отступив на шаг, окинули его оценивающим взглядом.

— Жаль, что у тебя рыжие волосы, они портят всю картину, — сказал Элид.

— Помолчи, Элид, — бросил Уил другу.

— Но их оттенок плохо сочетается с цветами вашего родового герба — ярко-красным и насыщенным ультрамариновым, — продолжал Элид.

Он пытался заставить Уила надеть доспехи, но генерал не хотел даже слышать об этом. Уил заявлял, что отправляется на состязания, а не в смертельный бой.

— В этом надо винить моих предков, — сказал Уил. — Они тоже были рыжими, но тем не менее выбрали именно это сочетание цветов для своего герба.

Повернувшись, он взглянул на себя в зеркало.

— Селимус любит делать обманные выпады слева, — напомнил Герин своему подопечному.

Уил кивнул и, взяв из рук Элида свой меч, вложил его в ножны.

— И еще он обычно подставляет противнику свой правый бок, делая вид, что потерял бдительность. Не попадись на эту уловку. Наноси удар в левый бок снизу вверх.

— Я все это знаю, Герин. Не волнуйся. Мне известны все приемы и хитрости, которые Селимус использует в бою. Ты не откроешь мне ничего нового.

Герин знал, что поставлено на кон. Уил должен во что бы то ни стало взять верх над принцем, чтобы спасти сестру от бесчестья. С другой стороны, публичное поражение Селимуса могло иметь для Уила серьезные последствия.

— Когда турнир завершится и Илена с Элидом поженятся, тебе нужно будет уехать на север, Уил, и пожить некоторое время вдали от столицы, — сказал Герин, не заметив, как друзья переглянулись. — Это избавит тебя от многих неприятностей.

Уил понимал, что Герину сейчас легче говорить о более отдаленном будущем, чем о том, что может случиться через несколько часов.

— Хорошо, я уеду на север, но только при условии, что ты отправишься вместе со мной. Мы проверим пограничные заставы. Угроза с севера всегда вызывала тревогу у моего отца.

— Даю слово, что поеду с тобой, — сказал Герин и, положив ладонь на грудь Уила, туда, где билось его сердце, произнес девиз рода Тирсков: — Все как один.

Уил, в свою очередь, прижал ладонь к груди Герина и повторил:

— Все как один.

Элид обнял друга.

— Ступай к Илене, — сказал ему Уил. — Не отходи от нее ни на шаг. Она сейчас, наверное, вне себя от страха.

Элид кивнул, чувствуя, как у него перехватило дыхание.

— С нетерпением жду того момента, когда мы поднимем кружки с элем в честь твоей победы, — справившись с волнением, промолвил он.

Герин и Элид покинули палатку и направились на трибуны, где сидела Илена. Через несколько секунд вслед за ними вышел Уил и зашагал к арене, на которой проходили состязания. Церемониймейстер громко объявил зрителям о прибытии генерала Уила Тирска, и на трибунах поднялся гул приветственных возгласов. Стоявшие в оцеплении вокруг арены солдаты были рады видеть своего командира. Горожан заинтриговало известие о том, что победителю поединка, в котором должны сойтись именитые соперники, будет предоставлено право лишить невинности любую девственницу по его выбору.

Менее знатных и состоятельных родителей незамужних дочерей охватило радостное волнение. Они по наивности думали, что если будущий король лишит невинности их дочь, то впоследствии непременно женится на ней. Однако придворная знать, хорошо знавшая циничного Селимуса, не питала на этот счет никаких иллюзий. Многие семьи предусмотрительно уехали из города накануне турнира под благовидным предлогом. Впрочем, Селимусу не было до них никакого дела. Принца интересовала одна-единственная девственница, кровь которой должна была обагрить сегодня ночью простыни его постели. И эта девушка сидела сейчас на трибуне.

При появлении Селимуса публика разразилась бурными аплодисментами. Особенно радушно его встречали простолюдины, ничего не знавшие о пороках и дурных наклонностях принца. Им казалось, что наделенный красотой и отвагой молодой человек достоин быть королем Моргравии. Никто не догадывался, что за обворожительной внешностью прячется черная душа. Магнус поморщился, слыша, как горячо зрители приветствуют его сына. Сам король вяло похлопал в ладоши и холодно улыбнулся, пряча страх. Недавно придворный лекарь изменил свой прогноз. Если раньше он предрекал, что король доживет до следующего полнолуния, то теперь был настроен более пессимистично. Лекарь утверждал, что состояние резко ухудшилось и королю осталось жить всего несколько дней. Похоже, заветная мечта Селимуса скоро сбудется, мрачно думал Магнус. Впрочем, сейчас его больше волновала судьба Уила и его сестры. Король надеялся, что Уил найдет достойный выход из нелегкого положения.

Только сейчас Магнус в полной мере осознал, что правление его сына принесет Моргравии неисчислимые беды. Однако король не мог помешать сыну взойти на трон.

Коснувшись губами клинка, соперники скрестили мечи. От громкого металлического лязга по спинам зрителей пробежали мурашки. Собравшиеся на трибунах обитатели замка Стоунхарт замерли в предвкушении потрясающего боя. Они знали, что оба соперника мастерски владеют оружием.

Перед поединком церемониймейстер объявил, что противники будут биться до первой крови. Проигравшим будет считаться тот, кто получит рану. То была плохая новость для Уила. Он не думал, что ему придется обагрить кровью принца свой меч, поскольку считал этот поединок состязанием, а не настоящим боем. Но теперь спорить было уже поздно. Взглянув на трибуну, где сидели его близкие, Уил увидел внешне бесстрастного Герина. Элид в отличие от своего бывшего наставника заметно нервничал. Вздохнув, Уил отвел глаза в сторону и постарался сосредоточиться на предстоящем поединке. Ему предстояло проявить в бою все свое мастерство.

Королю поднесли большой белый платок, и он бросил его на арену, подавая знак скрестившим мечи противникам начинать поединок. Они тут же разошлись и стали кружить по арене, выбирая момент для атаки. Уил знал, что Селимус не любит долгих прелюдий. И вскоре принц действительно попытался нанести сильный удар. В тишине, которая установилась на трибунах, послышался лязг металла. Уил уступал своему сопернику в росте и силе, но превосходил в смекалке и быстроте реакции. Движения Селимуса были легки и грациозны, он как будто танцевал на арене причудливый танец. При этом с его лица не сходила улыбка. Все это нравилось зрителям.

Противники отличались друг от друга, как ночь от дня и свет от тьмы. Уил, сражавшийся с непроницаемым каменным лицом, как будто надел маску. Он действовал осторожно, пристально наблюдая за своим соперником. Уил терпеливо ждал, когда принц потеряет бдительность и откроется. Герин был восхищен мастерством сына Фергюса. Его манера ведения боя не была зрелищной, однако отличалась действенностью. Движения Уила были выверены и точны. Селимус двигался по дуге, нанося размашистые удары. Принц как будто отступал, заманивая соперника и приглашая его воспользоваться мнимым преимуществом.

«Не попадись на его уловку», — звучал в ушах голос Герина. Он слышал только эти слова и звон мечей. Все остальные звуки как будто смолкли. Слившись со своим мечом в единое целое, Уил молниеносно реагировал на выпады соперника, быстро перемещаясь по арене.

Они были достойными противниками. Никто из зрителей не решился бы предположить, каков будет исход поединка. Публика наслаждалась красивым боем. Соперники походили на опытных танцоров, хорошо изучивших движения друг друга. Бледные от волнения, Илена и Элид заворожено следили за блестевшими на солнце мечами.

Уил с удивительной ловкостью отбивал атаки принца. Мечи скрещивались с такой силой, что от клинков сыпались искры. Захватывающее зрелище. Поглощенный происходящим на арене, Уил не слышал доносившихся с трибун восхищенных возгласов. В отличие от него принц был менее сосредоточен и хорошо слышал, что кричали зрители. Они подбадривали его соперника, и это злило Селимуса. Заметив, что дыхание принца стало прерывистым, Уил догадался, что его душит гнев, и решил воспользоваться состоянием противника, чтобы переломить ход борьбы. Он помнил слова Герина о том, как опасно отдаваться на волю эмоций, и постарался унять волнение. Вскоре он до такой степени ускорил выпады, сконцентрировавшись на своих действиях, что перестал видеть соперника. Перед его глазами мелькало лишь собственное оружие и меч Селимуса.

Принц пал жертвой собственных эмоций и начал сдавать позиции.

— Уил побеждает, да? — шепотом спросила Герина раскрасневшаяся от возбуждения Илена.

— Я бы не стал торопиться с выводами, — осторожно сказал старый солдат, — хотя преимущество сейчас действительно на стороне Уила. Если он будет продолжать в том же духе, то принц быстро устанет, потому что тратит больше энергии и сил, чем ваш брат.

Илена, кивнув, сильнее сжала руку Элида.

Уил пошел в атаку, предугадывая каждое движение соперника. Его рубашка была влажной от пота и липла к спине. На лбу принца тоже выступила испарина. Уил потерял счет времени. Его соперник вскоре взял себя в руки и ловко уходил от ударов.

Теперь оба противника были сосредоточены и действовали осторожно, не желая рисковать. Зрители на трибунах замерли. Принц ждал, когда Уил раскроется, чтобы ранить его. Победить в этой схватке должен был тот, кто первым прольет кровь соперника. Селимус вдруг развернулся, подставляя под удар левый бок. Уила так и подмывало сделать выпад и атаковать его. Однако он хорошо помнил предостережение Герина и, двинувшись в том же направление, что и Селимус, нанес ему удар снизу вверх.

Придя в бешенство, Селимус попытался запугать своего соперника серией быстрых коротких ударов, наступая и тесня его. Зрители ахнули и затаили дыхание.

Илена услышала, что Герин что-то бормочет себе под нос, не сводя глаз с арены.

— …фокус, Уил, — прислушавшись, разобрала она. — Сделай фокус…

Селимус продолжал упорно теснить Уила к ограждению арены. Казалось, еще немного, и Уил не выдержит его напора. Но тут Уил вспомнил о маневре, который Герин называл «фокусом». Фергюс Тирск часто применял его в сражениях. Только эта уловка могла сейчас спасти его от поражения. Надменный, самоуверенный Селимус уже не сомневался в своей победе и был не готов к решительному сопротивлению. К тому же трибуны начали рукоплескать ему, и аплодисменты отвлекали принца.

Этот маневр мог с успехом применить только опытный, хладнокровный, мастерски владеющий оружием воин. Не у каждого хватило бы мужества прибегнуть к нему. К тому же в пылу боя редко кто сохраняет самообладание.

— Цель этого маневра — привести противника в замешательство, — часто говорил Герин, обучавший Уила боевому искусству.

Уилу не оставалось ничего другого, как применить «фокус» на практике.

Он отважно перебросил меч из правой руки в левую. Сбитый с толку неожиданными действиями Селимус замешкался. Уил быстро сделал выпад, но Селимус уже пришел в себя и молниеносно отбил его удар, однако при этом едва не потерял равновесие. Уил продолжал перебрасывать меч из одной руки в другую, грозя ударами то слева, то справа. Теперь уже Селимус вынужден был защищаться. В растерянности он отступил на шаг, и Уил пошел на него.

Уил слышал тяжелое дыхание принца. Когда меч снова оказался в его левой руке, он замахнулся, собираясь ударить по правому предплечью Селимуса. Принц в последнее мгновение среагировал и подставил клинок. Скрестив мечи, противники на мгновение замерли с перекошенными от злобы и напряжения лицами. Теперь они мерились друг с другом силой.

— Сдавайся! — прохрипел Селимус.

— Ни за что! — сквозь зубы процедил Уил.

— Уступи мне или все, кого ты любишь, умрут. Немедленно прекрати сопротивление, иначе Ле Гант станет первой жертвой.

Неожиданная угроза произвела на Уила такое сильное впечатление, что он тут же среагировал на нее. Отпрянув, он сделал вид, что споткнулся, и выронил меч из рук. Публика ахнула. Зрители не понимали, что происходит. Генерал, только что блестяще проведший атаку, вдруг стал неловким и потерял оружие.

— Ты принял правильное решение, Тирск, — негромко похвалил его принц и ударил мечом наискось по плечу.

На рубашке Уила выступили красные пятна.

— Первая кровь! — крикнул Селимус и горделивым взглядом окинул трибуны.

Зрители устроили ему бурную овацию. Многие горожане в восторге бросали в воздух головные уборы, громкими ликующими криками приветствуя победителя. Однако ни один солдат не выразил радости по поводу того, что принц одержал верх. Их взоры были устремлены на генерала, стоявшего на арене, понурив голову. Первым к Уилу подбежал Герин. Он знал, что полученная его другом рана неопасна. Она скоро заживет, и лишь шрам, а также горький осадок в душе будут напоминать генералу о пережитом позоре.

— Не расстраивайся, — сказал Герин. — Делай то, что считаешь нужным.

Уил собрался с духом и нашел в себе силы поклониться Селимусу. Подняв с земли меч, он, как того требовал обычай, коснулся губами своего клинка, а затем меча соперника. Этот ритуал знаменовал конец состязания.

Селимус прошел вдоль трибун, принимая поздравления.

— Он сказал, что убьет тебя, если я не уступлю ему, — простонал Уил, сокрушенно качая головой.

— Я ожидал от него чего-то подобного, — признался Герин. — Пойдем.

Тем временем на арене появился церемониймейстер.

— Ваше величество! — громко произнес он, поклонившись Магнусу. — Мой принц! — Церемониймейстер, повернувшись, отвесил низкий поклон Селимусу. — Дамы и господа, уважаемые зрители, собравшиеся сегодня на праздник, я прошу вас еще раз наградить аплодисментами участников этого потрясающего турнира, который, я уверен, вы запомните надолго. Молодые воины доказали на деле, что обладают несгибаемым боевым духом и мастерством. С ними нам не страшны никакие враги!

Эти слова вызвали взрыв восторга. Когда шум немного утих, церемониймейстер продолжал:

— Как вы знаете, победитель главного поединка турнира получит особую награду. — Ропот прокатился по трибунам. — Принц Селимус с позволения короля Магнуса возродил древний обычай, заключающийся в том, что победителю предоставляется право лишить невинности одну из девственниц.

Поймав на себе похотливый взгляд Селимуса, Илена почувствовала, как дрожат колени. Принц стоял на арене с гордо поднятой головой. Ветерок трепал его темные густые волосы, рубашку Селимус расстегнул, выставив напоказ широкую мускулистую грудь. Он был удивительно хорош собой, и Илена признавала это. Однако в отличие от многих сидевших на трибунах дам не испытывала влечения к этому красавцу.

— А теперь я передаю слово нашему глубокоуважаемому принцу Селимусу, который должен сделать свой выбор, — закончил речь церемониймейстер.

От волнения Уил не чувствовал боли в рассеченном плече. Подняв голову, он бросил предостерегающий взгляд на Элида.

— Мне предстоит сделать непростой выбор, — заговорил принц. — Вы поймете меня, если обратите внимание на то, сколько прекрасных девушек сидит здесь, на трибунах.

Усталый и грустный Магнус потупил взор. Исход поединка огорчил его. Король, конечно, одним взмахом руки мог бы остановить происходившее на арене, но не хотел этого делать. Его вмешательство унизило бы Селимуса в глазах народа, а это, в свою очередь, могло привести к плачевным последствиям. Король не хотел подрывать уважения народа к принцу и ослаблять власть будущего правителя. Он знал, что через несколько дней умрет, и трон займет Селимус. Если народ не будет поддерживать нового короля, в стране воцарится хаос, и этим воспользуются внешние враги. Валор непременно попытается взять реванш за былые поражения. Магнусу ничего не оставалось, как держать язык за зубами и терпеть бесчинства Селимуса.

Король хотел, чтобы Моргравия сохранила мощь, а такое возможно только при сильном правителе. Народ был в восторге от победы наследника, и Магнус не хотел разочаровывать зрителей. Пусть подданные тешат себя иллюзией, считая Селимуса благородным, честным, отважным воином. Магнус догадывался, что его сын победил с помощью коварства. Но если Уил выронил из рук оружие, значит, так было нужно. Магнус полагался на разум и проницательность своего генерала.

Сейчас главным было благополучие Моргравии. И ради него король согласился бы пойти на любые жертвы. Он надеялся, что Селимус проявит благоразумие и не остановит свой выбор на Илене. Если же это произойдет, Уил никогда не простит принцу позора сестры. И тогда между молодым королем и генералом установятся враждебные отношения. Страшно подумать, к чему это могло привести. Отогнав тяжелые мысли, он стал слушать речь Селимуса.

— …поэтому я прошу прощения у всех прелестных юных девушек за то, что останавливаю свой выбор не на них. — Принц, подошедший к поручням заграждения той трибуны, на которой сидели знатные особы, одарил очаровательной улыбкой строивших ему глазки девиц, пытавшихся скрыть свое разочарование, и их мамаш, вынужденных проститься с честолюбивыми мечтами. — Я выбираю Илену Тирск из Аргорна!

И карие глаза принца остановились на девушке, которая скорее умерла бы, чем легла в постель этого коварного и жестокого человека.

Илена сидела неподалеку от подиума, на котором расположился король. Услышав имя своей подопечной из уст принца, Магнус устало закрыл глаза. Селимус галантно протянул Илене руку. Поведение принца не вызывало возмущения у народа. И лишь Элид кипел от негодования. Селимус не обращал на понурого раненого брата своей избранницы и ее оскорбленного жениха ни малейшего внимания.

Принц не собирался терять попусту время и хотел прямо сейчас увести Илену в спальню, чтобы не только насладиться девственной прелестью ее тела, но и досадить недругам, брату и жениху девушки. Он желал преподать урок тем, кто осмелился бросить ему вызов, и добиться от них полного подчинения.

Принц отвесил легкий поклон.

— Прошу вас выйти ко мне, сударыня! — промолвил он, упиваясь своей властью.

— Одну минутку, принц Селимус, позвольте мне сказать несколько слов, — остановил его Уил. Приблизившись к наследнику трона, он низко поклонился ему, а затем повернулся к королю. — Простите меня за то, что я вмешиваюсь, ваше величество.

Открыв глаза, Магнус кивнул, разрешая Уилу говорить. Неужели генерал понял его намек и догадался, как можно помешать Селимусу и спасти от бесчестия самую нежную и прелестную девушку Стоунхарта?

— Мне кажется, сир, что здесь произошло недоразумение, — заявил Уил.

Надежда вспыхнула в сердце Магнуса.

— Мой принц, — обратился Уил к Селимусу, — будучи в настоящее время главой рода Тирсков, я не могу позволить ваг остановить свой выбор на Илене.

Селимус презрительно усмехнулся.

— Ты не можешь запретить наследнику трона осуществить право, дарованному ему древним обычаем, Тирск. Отойди!

Герин, прищурившись, внимательно наблюдал за этой сценой. Он не понимал, куда клонит Уил, и молился, чтобы Шарр вразумил его.

— Боюсь, мой принц, что вы не понимаете, о чем идет речь. Это не я, а закон нашего королевства запрещает вам вступать в близкие сношения с моей сестрой.

Селимусу надоела эта болтовня, он решил, что Уил просто тянет время. Ему не терпелось отомстить ненавистным Тирскам и овладеть юной красавицей, сидевшей напротив него.

— Закон? Какой еще закон, Тирск?

— Закон, защищающий брак, мой принц, — ответил Уил и с притворным удивлением огляделся вокруг. — Простите, сир, но неужели здесь еще никто ничего не знает?

— О чем ты, Тирск? — надменно спросил Селимус.

В этот момент в разговор вмешался Элид. Встав со своего места, он вышел вперед.

— Позвольте, я все объясню, мой принц. Дело в том, что я имею право запретить вам вступать в близкие сношения с этой женщиной, поскольку она является моей женой.

— Твоей женой?! — взревел Селимус, дрожа от ярости.

Герин едва сдержал ухмылку, поняв, наконец, как ловко его молодые друзья обвели вокруг пальца принца.

— Да, — с невозмутимым видом ответил Элид, — мы с Иленой поженились. Прошу прощения, но мы думали, что болтливый священнослужитель, сочетавший нас браком, уже разнес эту весть по всему Стоунхарту. Сами мы собирались официально объявить об этом радостном для нас событии сегодня вечером.

Элид произнес все это таким сладким елейным голосом, что Уил чуть не расхохотался.

— Немедленно приведите сюда священнослужителя, — распорядился Селимус, и один из пажей бросился выполнять его приказ. — А пока я хочу послушать Илену. Скажи, когда вы успели пожениться?

Илена сделала реверанс.

— Церемония бракосочетания состоялась вчера, мой принц, — промолвила она, глядя не на Селимуса, а на короля.

— Хочу добавить, — приосанившись, сказал Элид, — что моя жена больше не является девственницей. Вполне вероятно, что сегодня ночью был зачат наш первенец.

— Ты знал об этом? — резким тоном спросил Селимус Уила.

— Простите, мой принц, но я с легким сердцем выдал сестру замуж за ее жениха, ведь их благословил сам король. Я и не подозревал, что именно она приглянулась вам. Впрочем, вы сами только что сказали, что на трибунах сидит множество прелестных девушек. Думаю, вам нетрудно будет выбрать самую привлекательную из них.

Наконец паж подвел к Селимусу бледного дрожащего священнослужителя. Он нервно проводил пухлой рукой по губам.

— Ответь мне, — обратился к нему Селимус, — ты сочетал браком Илену Тирск из Аргорна и Элида Донала из Фелроти?

— Да, я освятил их брачный союз в храме Стоунхарта.

У Селимуса упало сердце, и он на мгновение закрыл глаза.

— Когда это было? — с кислой миной спросил он.

— Вчера утром, ваше высочество. Церемония была очень скромной. На ней, кроме жениха и невесты, присутствовал только генерал Тирск.

— Ты свободен, — сказал Селимус, едва сдерживая свой гнев, и, повернувшись, обратился к королю: — Отец, вы, как опекун Илены, должны были дать письменное разрешение на этот брак. Вы подписывали такой документ?

Магнус задумался, не зная, что ответить принцу. Он не хотел, чтобы его слова навлекли гнев на Тирска и его сестру. Король взглянул на Орто, и тот тут же пришел на помощь своему господину.

— Сир, — сказал Орто, — я помню, что вы подписали эту бумагу два дня назад. Вы плохо себя чувствовали и не могли долго заниматься бумагами. Если память мне не изменяет, вы поставили свою подпись только на двух документах, одним из которых было разрешение на брак Илены Тирск и Элида Донала.

— Ах да, я вспомнил! — воскликнул Магнус, но Селимус уже не слушал его.

Молча указав пальцем на одну из девушек благородного происхождения, он круто повернулся и зашагал прочь, не желая видеть, как торжествуют Тирск и его близкие.

Магнус, облегченно вздохнув, едва заметно кивнул Уилу. «Молодой Уил не так прост, как кажется», — подумал король.

— Пойдем, Орто, — обратился он к своему секретарю. — Нам, как я понимаю, надо срочно составить кое-какие документы.

— Да, сир, — с невозмутимым видом промолвил преданный слуга, — позвольте, я помогу вам подняться с кресла.