"Илья Яковлев. Десять минут, которые потрясли Корчму (не оконч.)" - читать интересную книгу автора

Разумеется, никто не сознается. Даже под дулом "Узи" (М-16 у Карелы
предусмотрительно отобрали, ибо, кроме Хелсинга, могут пострадать и ни в
чем перед Изрилем не повинные корчмовцы) Магнитофон заглушают, пленку
меняют на нормальную. Мало-помалу в зале воцаряется тишина. Карела снова
машет платочком (подаренным ей Сударушкой. На платочке герб города Киева).
На сцену выходят Пьеро (Спрут Спиридон) и Арлекин (Шаман):

Пьеро: Так! С кем бы сегодня подраться?

Арлекин: С ума сошел! Это я тебя бить должен!

Пьеро: Попробуй!

Арлекин: И попробую:

Происходит безобразная драка. Прерывает ее Карела, давая очередь над
головой дерущихся.

Карела: Прекратить! Что за детство? Мушшшины: Не, так дело не пойдет.
Эти сцены - режиссерская текучка. Дело десятое. Надо отработать в первую
очередь (все с содроганием переглядываются при слове "очередь") самые
важные сцены. И кульминацию.

von Kesselberg: А какая сцена, по вашему, кульминационная?

Карела: Там, где Буратино кидают в пруд.

Хелсинг вздрагивает. Теперь он точно знает, какой смертью умрет.
Поддерживает его только надежда, что все это - репетиция, а после нее
можно будет удрать, не дожидаясь премьеры. О лаврах артиста он уже и не
мечтает.

von Kesselberg: Но после этого было еще столько приключений!

Карела: Они будут. В сиквеле. Называется "Пятница, 13-ое: Джейсон:..
тьфу:. Буратино жив!" (Из чего становится уже окончательно и бесповоротно
ясно, что уж в этой то Буратино точно - "мертв")

von Kesselberg: Вы планируете еще и триллер?

Карела: Дайте фону два, нет, три литра водки! Чтоб не вмешивался в
творческий процесс.

Человек За Корчмовской Стойкой: Здесь не подают водку. Не положено.

Карела(ворчливо): Табуретками драться можно а водки - ни-ни! Ну, налейте
ему пива и туда пол литра водки. Так можно?

Человек За Корчмовской Стойкой: Так - можно. (подает на стойку требуемое)