"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

рассуждений о восточных и западных корнях загадочного русского нрава...
Весь остаток дня я был экскурсантом. Ваша мама показывала мне город,
виртуозно вписываясь на своем вольво в узкие улицы и тесные пространства
переполненных автостоянок. В ее возрасте, при ее грузной комплекции эта
ловкость казалась мне просто невероятной. Она не давала мне и шагу пройти
пешком. Когда я попытался протестовать, она серьезно спросила:
- Неужели, когда я приеду к вам в Москву, вы бросите меня одну посреди
чужого города?
Убежденность, с какой были сказаны эти слова, меня потрясла.
На ланч заглянули в маленькое кафе. Ваша мама взяла себе томатный
суп-пюре, я выбрал запеченную в мундире картошку с зеленью и маслом.
Когда попытался расплатиться хотя бы за себя, она искренне возмутилась:
- Неужели, если бы я была у вас в гостях, вы позволили бы мне платить
за обед?
Бедная ваша мама, вынужденная столь благородно притворяться! Уж она-то
в России не раз, вероятно, оказалась бы на улицах без провожатых и,
разумеется, сама бы платила за обеды - не только за себя, но и за своих
небескорыстных гостеприимцев...
Славный был день, к нему я еще не раз буду мысленно возвращаться.
А ночью пошла кровь.
Нe смыкая глаз, я едва дотянул до рассвета, а за утренним кофе
попытался обиняками выведать у вашей мамы, что ожидает русского, которому
случится в Англии заболеть.
- Если вы ждете ребенка и специально приехали в Англию рожать, у вас,
конечно, никто не станет принимать роды бесплатно, - говорила ваша мама. -
Потому что вы не могли этого не предвидеть. И все же у нас не как в
Соединенных Штатах. (Я уже не в первый раз замечал, что дело чести для
истинного британца или британки - уколоть при случае Америку.) Там, если
даже вы попали на улице в аварию, врач первым делом поинтересуется насчет
страховки и может так и оставить вас лежать на дороге...
К автобусной остановке меня, конечно, подвезли на машине. Морщась от
боли, я уже занес ногу на ступеньку, и тут, нечаянно оглянувшись, увидел
на лице вашей мамы то же выражение растерянной доброты и беспомощности,
что поразило меня в вашем фотопортрете. Она словно хотела сказать: Я
старалась как могла и сама не знаю, почему из этого вышло так мало толку.
Я не выдержал, вернулся и обнял ее. Она вдруг радостно засмеялась. Пока
автобус разворачивался, я все смотрел, как она тяжело шла под своим
широким черным зонтом к машине, опустив голову и чему-то про себя
сосредоточенно улыбаясь.
Я еще не знал, что вижу ее в последний раз...
В Оксфорде сильный ветер. Над прямоугольниками колледжей с их зубчатыми
стенами, башнями и шпилями, над библиотеками, музеями, гостиницами,
магазинами, ресторанами, банками - всюду полощутся большие разноцветные
флаги с гербами. Это похоже на далекое воспоминание - картинку из чудесной
раскрашенной книжки или детский сон. Из высокого стрельчатого окна моей
спаленки на третьем этаже я вижу почти полгорода и еще - квадрат зеленого
двора подо мной, ограниченный массивными замшелыми стенами
красновато-песочного цвета и правильно расчерченный асфальтовыми
дорожками. Там пробегают студенты, чинно шествуют профессора в потертых
пальто и шляпах, обмениваются при встречах звонкими приветствиями