"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

толковый. Один такой толковый в семье. Господи, за что же и тебе-то вместе
с нами пропадать?!
Она опьянела от маленькой рюмки.
После полуночи я все-таки уговорил сестру поспать. Мама лежала
неспокойно, в бреду вспоминала и звала отца, потом попросила пригласить на
свои похороны умершую два года назад тетку из Солигалича. Жену она приняла
ночью за врача и жаловалась ей ставшим вдруг тонким голосом, что родные
сын и дочь плохо за ней смотрят. В квартире становилось все холоднее -
рабочие котельной, должно быть, праздновали Новый год. Оконные стекла
покрылись изнутри ледяной коркой с узорами. С потолка с шелестом сыпалась
известка: этажом выше плясали подгулявшие соседи. Мама наконец задремала;
мы укутали ее одеялом, а сверху я набросил еще яркий клетчатый плед.
В первый день нового года мы возвращались в Москву за лекарством.
- Не задерживайся там, - напутствовала сестра. - Бери за любые деньги,
не упрямься. Если бы ты знал, как мне тут одной страшно! Когда температура
ползет кверху, как было в первую ночь: тридцать девять, сорок, сорок
один... И не знаешь, чем помочь.
Обычно скованная в проявлении чувств, она громко разрыдалась при
расставании.
Ночью в поезде мы с женой сидели на нижней полке, прижавшись друг к
другу и закутавшись в вагонное одеяло. Окно в купе было разбито, верхнее
спальное место заметало снегом.
Я ведь совсем не жил в Англии, - тихо говорил я жене, сам поражаясь
внезапному своему открытию. - Жизнь там была сплошным ожиданием. Ожиданием
посадки в самолет, встречи с тобой в аэропорту, новогоднего ужина, приезда
к маме и сестре с подарками. Только это придавало смысл всему тому, чем я
занимался в Оксфорде: работе в библиотеках, лечению, присутствию на
приемах и обедах, о которых я так хотел тебе рассказать... Только ради
этого сберегалась валюта. Если бы ты знала, как я исходил желчью от
каждого промаха с деньгами! Как не шли мне в глотку те чай с булочкой, за
которые с меня в буфете Национальной галереи спросили, к полной моей
неожиданности, целых три с половиной фунта! После этого чая я уже не мог
глядеть ни на какие шедевры. Там ведь тоже пользуются неопытностью и
беспомощностью приезжих.
В кафе через дорогу я потом увидел такой же чай за тридцать пенсов. У
них все как у нас. Даже характеры похожи на наши. Англичане раздражительны
и сварливы. Обожают свои очереди и никому не дают их нарушать. Ссорятся с
коллегами, злословят. Мне доставляло странное удовольствие все это
наблюдать, словно именно там наконец впервые увидел себя обыкновенным
человеком. Больше всего мне нравилось, что они молчаливы и замкнуты. В
Англии я чувствовал себя лучше, чем дома, мне там жилось легко. Но когда я
воображал, что остаюсь насовсем, всякий смысл из моей жизни испарялся. Не
оставалось даже самых простых радостей - встреч, подарков, праздников. А
кому там нужны мои русские мысли и слова? За кого я буду переживать, во
что верить?..
Потом это твое известие о смерти собаки...
Уже тогда во мне что-то оборвалось. На миг даже расхотелось
возвращаться. Но вспомнил о тебе, о маме с сестрой, о старом теткином доме
в Солигаличе, где мы провели последнее лето... Подумал: все можно начать
заново. Каждый, в конце концов, достигает всего, чего он очень хочет,