"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

какое можно найти разве что на лицах избранных усопших.
Но ведь было когда-то сказано: живая собака лучше мертвого льва.
Несколько лет назад, когда у нас только начинали приоткрывать границы,
личные контакты русских с иностранцами (в том числе с живущими за рубежом
бывшими нашими соотечественниками) строились на обоюдовыгодной основе.
Кто-то из наших, положим, устраивал здесь выставку вашему художнику,
или концерт вашему музыканту, или публикацию писателю, а взамен получал
бесплатную поездку за рубеж и щедрые подарки в придачу. Для вас это было
нормально и не слишком убыточно: почти баш на баш. Тем более что и та и
другая сторона, как правило, мало тратили из своего кармана, наход
возможности и источники на стороне- у государства и различных общественных
фондов.
Но чем больше расширялся круг наших визитеров, выходя за
элитно-административные пределы, тем меньше они могли вам дать; у иных не
было уже и квартиры, чтобы принять зарубежного гост с ответным визитом.
Отплатив нам, по вашему разумению, сторицей, вы стали терять терпение.
Вы от нас устали и не скрываете этого. (Кто посмеет упрекнуть вас за это?)
И все чаще бываете потрясены черной неблагодарностью...
По этому случаю расскажу вам, моя дорогая, небольшой анекдот, чтобы
хоть немного скрасить свои нудные рассуждения.
Зайдя как-то в гости к Ольге Степановне, нечаянно заметил на буфете у
нее до тоски знакомую мне открытку с Санта-Клаусом и ласковым пожеланием
Merry Christmas!. Такие продавались в благотворительных магазинчиках Oxfam
вместе с дешевыми подержанными товарами. Если на почте рождественские
открытки стоили от шестидесяти пенсов до трех фунтов, то здесь за фунт
можно было приобрести целый десяток. Качество, конечно, было
соответствующее, и все же - английская открытка!
- Английская открытка! - Именно это я и воскликнул, с изумлением
обернувшись к Ольге Степановне.
- С посылкой пришла, гуманитарная помощь! - проворчала она, подкладывая мне
на тарелку вареной картошки. - В прошлом году немцы хоть в детские дома
помощь слали. А тут мне, одной на весь город, как последней нищенке. Срам!
И кто их только надоумил?
Я-то сразу вспомнил кто, да смолчал. Когда я был у вашей мамы, она как
раз организовывала сбор вещей для России. У нее были хорошо налаженные
связи с какой-то христианской общиной в Москве, которая, по ее уверениям,
справедливо распределяла помощь среди нуждающихся. Мне неловко было
уточнять, что за товар приносят ей жители Кембриджа. Я лишь позволил себе
вслух усомниться, что сколько-нибудь стоящие подарки доходят до адресатов,
пускай и при богоугодном посредничестве. На храм Христа Спасителя собирают
у нас нынче возле каждой пивной.
- Дайте мне адрес ваших нуждающихся знакомых, и вы сможете убедиться в этом
сами, - твердо возразила мне ваша мама.
И я дал ей адрес одинокой пожилой женщины, живущей в глухом провинциальном
городишке на мизерную учительскую зарплату... Вы уже догадываетесь чей.
Ваша мама осталась довольна и нарисованным портретом, и адресом: до сих
пор их помощь, по ее словам, достигала только Москвы и Петербурга. Она со
всей своей неуемной энергией переживала увлечение благотворительностью и
твердо верила в свою миссию.
Тогда все это мигом вылетело из головы, тем более что я не рассчитывал