"Сергей Яковлев. Письмо из Солигалича в Оксфорд" - читать интересную книгу автора

конечно, изъяны и недостатки, но о них знал только я. Чтобы не сгубить
свое творение в один день, я вынужден был разориться на мебельный лак и
покрыл им поверхность стола в несколько слоев. От этого оригинальный
древесный рисунок проступил еще ярче. В конце концов я получил именно то,
чего желал: вещь удобную, практичную и восхитительную.
- Натуральное хозяйство, - шутил я, с гордостью показывая новый стол
Ольге Степановне.
- А что? Правильно. Сейчас ведь ничего не купишь, все бешеных денег
стоит.
Однако особого восторга, на какой я, будто ученик-отличник, втайне
рассчитывал, мое изделие у нее не вызвало. Уходя, не выдержала:
- Можно бы и попроще. Времени-то сколько ушло! Так вы и до зимы дом не
справите.
Крышу посмотрите, главное - чтобы крыша не текла.
Она искренне за меня переживала, но явно хватала через край. К середине
лета я твердо рассчитывал покончить с основными работами. Даже подумывал,
не привезти ли сюда на август маму с сестрой (сестра писала мне на
солигаличский адрес, что в конце июля пойдет в отпуск и попробует
поставить маму на ноги - говорят, больной надо делать массаж, заставлять
больше двигаться...). Даже решал, кого позову на новоселье. Во-первых,
Ольгу Степановну. Само собой, жена из Москвы приедет. Хорошо бы вместе с
женой зазвать хоть на несколько дней Аню Вербину (они знакомы), если будет
не слишком загружена делами: ей тоже нужен отдых. Ну и... и вас - почему
нет? Ведь вы хотели появиться этим летом в России! Можете смеяться сколько
хотите, но у меня к тому времени созрела мечта: собрать как-нибудь вместе
вас, Аню Вербину и Ольгу Степановну. Я почему-то не сомневался, что вы
понравитесь друг другу.
Сосед-боров стал появляться в моем дворе, заводил душевные (на свой
лад) разговоры, приносил недостающий инструмент, а то и подсобить пытался,
охая и кряхтя.
- Я бы за такое большое дело уже не взялся.
Годы, понимаешь, не те.
Тачка соседа была теперь в моем полном распоряжении. Его новое
уважительное отношение ко мне было связано, как я чувствовал, с размахом и
первыми результатами моих дел. Всего дороже было то, что моя забота о
красоте в этих делах уже не отвергалась с порога, встречала даже понимание
и сочувствие!
В один из светлых июньских вечеров я задержался с пустой тачкой на
своем высоком мосту и окинул взглядом ближние огороды.
Воздух после тихого дождя был напоен трогательными ароматами. На
изумрудных склонах и в ложбинах, уже прикрытых туманом, чернели правильные
четырехугольники грядок, обрамленные цветущими черемухами. А над серыми
крышами домов пронзительно четко, до мельчайших архитектурных деталей
вырисовывался на бледно-зеленом небе силуэт старой каменной церкви. Она
показалась мне теперь гораздо ближе, чем днем. В этом дивном сумеречном
свете понятие пространства как-то утрачивало смысл - как, помню, много лет
назад исчезли для меня часы и расстояния на берегу Невы возле медного
Петра, где я сидел такой же вот белой ночью под таким же прозрачным
зеленоватым небом и засматривался на строгие очертания казарменных
корпусов на другом берегу, на завораживающие силуэты Васильевской стрелки,