"Кровь и память" - читать интересную книгу автора (Макинтош Фиона)

Глава 11

И снова Стоунхарт. Последний раз он въезжал в эти великолепные ворота, когда был Роменом Корелди и вез тело Уила Тирска. Тогда его вела необходимость обелить свое имя, а заодно спасти родную сестру. Сейчас его мысли снова были об Илене. Хотелось надеяться, что рядом с Элспит ей ничто не угрожает.

Лошадь Аремиса поравнялась с его скакуном.

— Ну как, игра стоила свеч? — с упреком произнес Уил. — Что ж, радуйся заработанным денежкам, Аремис, только не тяни с этим делом, потому что я все равно найду тебя и убью.

— Я и сам уже жалею, — ответил его бывший друг.

— Поздно, — ответил Уил. — Ты еще даже не знаешь, что натворил.

— Я…

Уил не стал дожидаться, что скажет наемник. Он пришпорил лошадь и въехал во внутренний двор замка наравне с канцлером.

— Успокойся, Лейен, — произнес тот. — Король не желает твоей смерти. Поверь, у меня не было иного выбора, кроме как доставить тебя к нему.

— Но что ему от меня нужно?

Канцлер поморщился.

— Ты оказала ему некую весьма важную услугу, чего не мог сделать никто другой.

— С меня довольно того, что мне за нее заплатят, — огрызнулся Уил, вручая поводья коня мальчишкам, что выбежали им навстречу.

— А вот он считает иначе, — ответил Джессом, спешиваясь. — Кстати, он почему-то уверен, что ты мужчина.

Джессом попросил Аремиса, чтобы тот присутствовал при встрече Фарил с королем. Было видно, что Аремису просьба доставила мало радости, однако он молча кивнул. Они последовали за канцлером в оранжерею — сюда имел доступ только король.

Еще один укол прямо в сердце. Дело в том, что эту часть замка построил специально для Илены ее опекун, король Магнус. И вот теперь здесь обитает это чудовище, Селимус. Уил уловил аромат цветущих апельсиновых деревьев, а с ним нахлынули воспоминания о том счастливом времени, когда под этими сводами раздавались голоса Илены и Элида.

— Будем надеяться, что его величество сегодня в хорошем расположении духа, — пробормотал Джессом, ступая в уединенный дворик, окруженный деревьями, ветви которых уже ломились от сочных плодов. Уилу он был до боли знаком.

— Мой повелитель, мы пришли, — произнес Джессом и отвесил глубокий поклон.

Король стоял у балюстрады, устремив взгляд куда-то вдаль — по всей видимости, любовался красотой открывающегося отсюда вида. Наконец он обернулся к ним, и Уила захлестнула ярость. Тело его напряглось. Как жаль, что у него при себе нет ножа! Один молниеносный бросок, и это исчадие ада, что стоит сейчас перед ним, испустило бы последний вздох. И пусть его самого потом повесят, четвертуют, вздернут на дыбе — все эти мучения меркли бы по сравнению радостью, которую доставила бы ему смерть короля.

Уил изобразил низкий поклон и постарался придать лицу Фарил подобострастное выражение, пряча пылающую в сердце ненависть.

— А, Джессом, добро пожаловать.

Голос Селимуса чем-то отдаленно напоминал голос покойного короля Магнуса, но Уил почувствовал, как у него по коже забегали мурашки.

Селимус шагнул навстречу, высокий, исполненный королевского достоинства. Он одарил быстрым взглядом женщину, которую привели к нему, после чего сосредоточил внимание на Аремисе и протянул ему руку. Наемник, беспрекословно преклонив колено, поцеловал ее.

— Значит, ты и есть тот человек, о которой мне говорили. Давно хотел тебя увидеть, чтобы лично поблагодарить за то, что ты служишь мне верой и правдой. Надеюсь, тебе хорошо за это платят?

Аремис поднял глаза на короля. Он много слышал о нем, но видел впервые. Король Селимус производил сильное впечатление и достоинством, и осанкой, и ростом. Тем не менее наемник не знал, что ответить.

— Мой король, — начал он, заикаясь, — да, ваше вознаграждение более чем щедрое. — Он покосился на канцлера.

— Ваше величество, — вмешался в разговор Джессом. — Имя этого человека Аремис Фарроу, он родом из Гренадина. Это он помог нам избавиться от легионеров, которые воровали королевские налоги.

Селимус окинул канцлера недобрым взглядом.

— Прошу простить меня, господин канцлер, мне почему-то казалось, что вы приведете ко мне человека, который помог нам избавиться от наемника, угрожавшего нашей короне.

В голосе короля неожиданно прозвучали металлические нотки. Он терпеть не мог, когда его ставили в неловкое положение.

— Безусловно, ваше величество, я так и сделал, — ответил Джессом как ни в чем не бывало. — Я привел к вам Лейен.

Взгляд королевских глаз переместился с Аремиса на стоявшую позади него Фарил. Уил выдержал взгляд этих так хорошо знакомых ему глаз, хотя ощущение было такое, словно по нему ползает ядовитая змея. Селимус ничего не сказал, и на несколько мгновений воцарилось напряженное молчание.

— Значит, это женщина, — наконец произнес он.

Уил склонился в поклоне. Книксен он сделать никак не мог, поскольку был в мужское платье. К тому же он толком не знал, как это делается, а память Фарил молчала. Чувствуя на себе пристальный взгляд короля, Уил рылся в разрозненных фрагментах воспоминаний. Стоит близко, можно прикончить одним ударом, подумал он, уповая на то, что лицо его по-прежнему сохраняет бесстрастное выражение.

— У меня нет слов, — признался Селимус. — В который раз, Джессом, вы преподносите мне сюрприз.

— Ваше величество, я ваш верный и покорный слуга во всех отношениях, — льстиво произнес канцлер.

А затем случилось то, чего так опасался Уил. Он увидел, как поднялась королевская рука. Только не это! Ни за что в жизни он не поцелует эту руку. Скорее умрет, чем принесет клятву верности. Уил склонился, словно приготовился прикоснуться к ней губами, но в следующее мгновение его потряс приступ кашля. Король тотчас отдернул руку и злобно покосился на Джессома. Было видно, что канцлер тоже не на шутку переполошился. Но тут на выручку Уилу пришел Аремис.

— Ваше величество, — обратился он к королю. — Мы два дня провели в дороге без воды и нормальной пищи, — солгал он. — Лейен подверглась жестокому насилию со стороны тех самых солдат, чьи тела я вам прислал, ваше величество. Это и свело нас вместе. Ей требуется отдых и забота.

Надо сказать, для Аремиса это была на редкость длинная речь. И потому не слишком убедительная, подумал Уил. Однако, несмотря на все свои опасения, он был благодарен наемнику за неожиданное заступничество.

— Понятно, — произнес король, с неудовольствием взирая на женщину, все еще пытающуюся совладать с приступом кашля. — Я уже успел заметить следы побоев на твоем лице, Лейен. Мы обеспечим тебе необходимый отдых. Джессом, распорядитесь.

Канцлер кивнул — будет сделано, выше величество.

— В таком случае, встретимся чуть позже, — произнес король с видимым раздражением, — после того, как вы оба наберетесь сил после долгой дороги.

— Ваше благоволение к ним безгранично, — подобострастно произнес Джессом.

— Приведите их ко мне на ужин. Я бы хотел побеседовать с обоими. — Король говорил, обращаясь к канцлеру, словно ни Уила, ни Аремиса рядом не было. Радуясь тому, что на них не обращают внимания, те поклонились и направились вслед за канцлером во внутренний двор замка.

— Да, начало не обещает ничего хорошего, — заметил Джессом, когда их никто не мог подслушать, и даже сплюнул.

— Простите меня, — счел нужным извиниться Уил. — Но мне действительно худо.

— Чтобы сегодня к вечеру пришла в себя, Лейен, — предостерег канцлер. — Я бы на твоем месте не стал бы вторично навлекать на себя королевское неудовольствие. Его величество непредсказуем, — добавил он на тот случай, если его совет пропал втуне. — А теперь следуйте за мной.

Аремиса поселили отдельно, во флигеле, где жили солдаты легиона. Уила это вполне устраивало. У него не было ни малейшего желания общаться с этим человеком, за исключением тех случаев крайней необходимости, как, например, ужин в покоях короля. Комната, которую ему выделили, была обставлена более чем скромно, но большего и не требовалось. Он искренне обрадовался, увидев пробегающего мимо с выражением неподдельной озабоченности на лице знакомого пажа по имени Джорн.

— Привет! — окликнул его Уил.

— Слушаю, сударыня, — отозвался паж. Он явно куда-то торопился, однако побоялся оскорбить гостью самого короля.

Жаль, что нельзя сказать парню правду, подумал Уил.

— Как твое имя?

— Джорн, сударыня. Чем могу быть вам полезен?

— Ты, кажется, куда-то торопишься.

— Что вы, всегда буду рад услужить вам, — ответил паж. От Уила не скрылось, что за последнее время Джорн посерьезнел. Куда только подевался озорной огонек в глазах, искреннее желание прийти на помощь. Им на смену пришла вежливая учтивость, уклончивые ответы и сдержанное выражение лица, которое могло означать все что угодно, Но только не радость.

— Я бы хотела попросить у тебя совета. Но не мог бы ты зайти ко мне позднее, когда не будешь спешить?

Джорн искренне удивился просьбе гостьи.

— А разве, сударыня, к вам никого не приставили в услужение?

— Похоже, что нет, но с другой стороны, мне нужен совет, который может дать только такой молодой человек, как ты.

После этих слов Джорн не на шутку испугался.

— В таком случае, сударыня, я постараюсь вернуться поскорее, как только справлюсь со своими обязанностями и обслужу его величество.

— Ты работаешь у самого короля?

— Я один из его личных посыльных.

— Спасибо, Джорн. Буду с нетерпением ждать, когда ты заглянешь ко мне на минутку.

Юноша поклонился и поспешил прочь. Уил же вернулся в отведенную ему комнату, чтобы поразмышлять о том, что только что узнал. Джорн имеет доступ к самому королю. Что ж, его можно взять в союзники. Помнится, он предлагал свои услуги, когда Уил — тогда в обличье Ромена Корелди — бежал из Стоунхарта вместе с Иленой. Да, но что он ему скажет? Нужно все хорошенько обдумать. Впрочем, перед ним сейчас стояла проблема совершенно другого свойства — что надеть к королевскому ужину. То есть, чисто женская проблема. Уил нахмурился, злясь, что вынужден заниматься такими пустяками.

Тем не менее приличного платья у него не было. Надо бы замолвить словечко перед Джессомом. А пока самое главное — принять ванну, и Уил, скорчив недовольную гримасу, поспешил в направлении женского банного павильона.

Придя туда, он растерялся, не зная, что делать. Он вступал в загадочный мир, вход в который когда-то был ему строго запрещен. Дело в том, что павильон располагался в саду, и здесь было на удивление тихо. В мужском павильоне вечно стоял безудержный хохот. Молодые мужчины только и делали, что подшучивали друг над другом, отпуская не всегда приличные шутки. Здесь же было по-другому. Женщины приходили и уходили, негромко беседуя о чем-то. Уил заметил, что они идут парами, в то время как в мужскую баню было принято вваливаться шумной компанией. Для генерала и высших офицеров имелось отдельное помещение, где их никто не смел беспокоить. Но и они, оставшись в узком кругу, вели себя так же шумно, как и рядовые солдаты. Оставалось надеяться, что женская натура Фарил поможет ему с честью выйти из новой щекотливой ситуации. Наверняка в прошлом ей приходилось бывать в банных павильонах, хотя до сих пор он не откопал в ее памяти ни единого ценного совета. Пока Уил предавался размышлениям на эту малоприятную тему, он даже не заметил, что уже долго стоит перед входом в заведение.

— Что с тобой? — раздался рядом чей-то голос.

Как оказалось, он принадлежал женщине средних лет. Кстати, ее лицо показалось ему знакомым.

— Э-э-э, я в Стоунхарте впервые; и поэтому немного растеряна. Здесь так красиво.

Что ж, здесь действительно было красиво. Внутреннее убранство банного павильона радовало глаз изысканной мозаикой и превосходными витражами.

— Ну, это ты зря, моя милая, — ответила женщина. — Пойдем со мной. Я покажу тебе, что здесь и как, — и она взяла Уила под руку. — А как твое имя, если не секрет?

— Лейен.

— Какое красивое! Судя по всему, ты не здешняя, я угадала?

— Угадали, — ответил Уил, судорожно думая, что сказать дальше. Ему и в голову не приходило придумать себе биографию, и все потому, что он не желал иметь ничего общего с Фарил. — Вообще-то я родом из небольшой деревушки на севере.

— Вот как? Из какой же? — Похоже, опекавшая его дама была довольно настырной особой.

— Риттилуорт, — произнес Уил первое, что пришло ему в голову.

— Шарр милостивый! Это надо же! Какая жалость! — горестно воскликнула женщина.

— Это почему же?

Но в это мгновение внимание его спутницы отвлекла группа женщин. Вели они себя довольно шумно. Ни дать ни взять гусыни на прогулке, подумал Уил. Он никак не ожидал, что услышит здесь веселый смех и шутливые разговоры.

— Я останусь с тобой, — успокоила его словоохотливая спутница и подмигнула. — А пока возьми полотенце и халат. Раздеться можно вон там. Не волнуйся, вернусь через минуту, — добавила она.

Что оставалось делать? Придется последовать совету, иначе можно привлечь к себе ненужное внимание. Похоже, все женщины шли в одном направлении. Уил из скромности выбрал отдельную кабинку, но большинство женщин принялись раздеваться в общей зале. Это было ужасно. Уил не знал, куда ему девать глаза. К тому же ему предстояло голым пройти в купальню.

Он посмотрел на свой пышный бюст, и, как обычно в таких случаях, его едва не вырвало от отвращения. Но куда больше беспокоил страх разоблачения. Чтобы успокоиться, он сделал несколько глубоких вздохов. «Ты — Лейен, — напомнил он себе. — И никто, кроме Аремиса, не знает, кто ты такая. Да и он знает одно только имя. Перед ними лишь женское тело. Так что давай…»

— Лейен? — В кабинку постучала его новая знакомая.

Уил закрыл глаза.

— Да-да, я сейчас, — произнес он как можно бодрее и, собравшись с духом, распахнул дверь и вышел. Правда, взгляд его был все так же прикован к полу.

— Какая ты у нас скромница, я погляжу, — заметила женщина и усмехнулась. — Милая моя, да с такими прелестями тебе здесь нечего опасаться — разве что зависти со стороны других женщин. Не думаю, что кто-то из них может похвастаться таким плоским животом и такими стройными бедрами, как у тебя. А теперь пойдем, я покажу тебе наш павильон.

— Простите, но я не знаю вашего имени, — сказал Уил, по-прежнему не осмеливаясь взглянуть на обнаженную женщину, которая шагала рядом с ним, взяв его под руку. Ее пышное тело то и дело касалось его собственного.

— О, как же я могла забыть! — усмехнулась его спутница. — Госпожа Бенч. Но прошу тебя, после того, как мы с тобой прошлись под ручку в чем мать родила, ты можешь называть меня просто Хелин.

И она улыбнулась. Уил же почувствовал, что заливается краской.

— Спасибо вам, Хелин, — ответил он, пересилив смущение. Давно пора начать вести себя как женщина, если не хочешь навлечь на себя подозрения.

Наконец он решился поднять глаза. И был вознагражден зрелищем, являвшемся пределом мечтаний любого мужчины: пять или шесть десятков обнаженных женщин — одни плескались в бассейне, другие беседовали, нежась на теплом мраморе, третьим делали массаж с благовонными маслами. Атмосфера была расслабляющая и в то же время игривая. Спутница Уила словно прочла его мысли.

— Добро пожаловать в наш павильон, Лейен, — сказала она. — Мы здесь только и делаем, что обмениваемся новостями. Вернее, перемываем друг другу косточки… но осторожно, — добавила она и вновь подмигнула.

Госпожа Бенч умела расположить к себе. Ее игривое настроение передалось и Уилу.

Ванна оказалась горячее, чем он ожидал. Тем не менее он заставил себя ступить в нежно журчащую воду. На полу купальни Уил рассмотрел мозаику, похожую на ту, что украшала мужской павильон. Однако женская купальня оказалась более внушительных размеров. Здесь было больше окон, света, мрамор более светлых оттенков, по стенам развешаны картины, а массажные столы снабжены подушками. Все чуть-чуть роскошнее, чуть-чуть мягче и уютней, чем в мужском павильоне.

Голоса тоже звучали здесь тише — наверно, еще и потому, что все, что говорилось, было «только между нами», подумал он и улыбнулся своей догадке. Теперь понятно, почему Илене так нравилось проводить здесь время.

— Ну-ка, признавайся, почему улыбаешься. Здесь у нас не принято держать шутки при себе, — игриво произнесла Хелин. — Следуй за мной, я покажу тебе мое любимое место, — добавила она и подвела Уила к встроенному в стенную нишу сиденью. Это с одной стороны позволяло погрузить тело в воду, с другой — не мешало вести беседу.

С поверхности воды поднимался горячий пар. Когда они устроились, Уил обратил на это внимание своей собеседницы, причем по двум причинам. Во-первых, надо было что-то сказать, чтобы поддержать разговор, во-вторых, это дало ему возможность отвести глаза в сторону. Не дай бог, нескромные взгляды, которыми он одаривал купальщиц, вызовут недоумение у его спутницы.

— Говорят, в женской купальне вода горячее, чем в мужской. Мы, женщины, большие любительницы понежиться в клубах горячего пара. Это придает нам здоровый цвет лица, — заметила та и пристально посмотрела на Уила. — Итак, моя милая, Ты не хочешь рассказать мне о себе? Ты кто?

— Я гостья, — ответил тот. — Доставляю переписку короля в другие королевства.

Ложь сорвалась с его губ сама по себе.

— Насколько мне известно, еще никто из гонцов короля не удостаивался чести быть принятым во дворце в качестве гостя.

— Думаю, никто из известных вам гонцов не является личным курьером короля, осуществляющим связь между Моргравией и Бриавелем, — спокойно возразил Уил, и сам поразился смелости своей лжи. Спасибо Ромену, это он научил его этому.

— Вот как? — удивилась Хелин и даже удивленно выгнула бровь. — Между нами и Бриавелем? Значит, дело движется к свадьбе.

— Прошу вас, больше ни о чем меня не расспрашивайте, госпожа Хелин, Я обязана хранить королевские секреты, — произнес Уил несколько театрально, надеясь, однако, что его поймут с полуслова.

Увы, его слова возымели совершенно противоположное действие. Собеседница явно задалась целью выведать как можно больше.

— А ты не слишком похожа на обыкновенного курьера, — заметила она, прищурившись.

— Госпожа Хелин, я никогда не была и не буду обыкновенной, — ответил Уил и кокетливо рассмеялся. Ему помогли томные повадки Фарил — помнится, в свое время они произвели впечатление в заведении под названием «Запретный плод».

— Смотри, я еще доберусь до твоих секретов, Лейен из Риттилуорта, — произнесла Хелин игриво.

— Кстати, коль вы упомянули о моей родной деревне, кажется, вы что-то хотели рассказать о ней, когда мы шли сюда.

Лицо его собеседницы посерьезнело.

— У тебя там остались родные? — поинтересовалась она.

— Нет, а что? — Уил насторожился.

— Значит, тебе крупно повезло, дорогая. В таком случае не удивительно, что ты ничего не знаешь. Твою деревню сожгли.

Уил почувствовал, как внутри него все сжалось.

— Сожгли? — переспросил он упавшим голосом. Ему тотчас расхотелось рассматривать обнаженных красавиц. — Но кто?

— Говорят, будто это дело рук каких-то разбойников. Но скажу честно, мне ни разу не доводилось слышать про разбойников, которые жгут деревни. Ограбить — это я понимаю, но зачем им поджигать дома? Для чего? По-моему, деревню сжигают, чтобы отомстить ее жителям.

К ним подошла служанка с подносом — на нем разноцветными слоями что-то лежало, но вот что? Уил растерялся.

— Ах, дорогая моя, и откуда ты только такая взялась? Это же мыльные листья, дитя мое. Возьми себе несколько. У каждого из них свой аромат.

— Спасибо, — ответил Уил, чувствуя себя круглым идиотом. В мужском павильоне они пользовались мыльной пастой — никаких вам душистых листьев. Но, если честно, причиной растерянности была ошеломляющая новость.

— Мой дом — пыльная дорога, госпожа Хелин. Я привыкла мыться в жестяной лохани, которую приносят в гостиничный номер. Простите мне мое невежество. Кстати, а как монастырь, надеюсь, его-то не тронули?

Хелин вздохнула и принялась натирать себя мыльными листьями. Уил отвернулся, сконфуженный, но его взгляд тотчас наткнулся на парочку симпатичных девичьих грудей на другом конце бассейна.

— Детка, самое страшная участь постигла именно монастырь — так что только дурак поверит, что это дело рук разбойников. Все монахи убиты, причем самым зверским образом. В живых не осталось ни единой души.

По всей видимости, Уил побледнел — его собеседница тотчас потянулась к нему, чтобы приободрить.

— Ты уж меня прости, милая, если сообщила дурную весть. Наверно, у тебя там было немало знакомых.

— Да… да. Говорите, все убиты?

— Все, насколько мне известно. Мой муж общается с купцами. Один из них, часто проезжающий через Риттилуорт, говорит, будто узнал тело настоятеля, брата Якуба. Его пригвоздили к кресту и сожгли. Все, кто в тот роковой день находились в стенах монастыря, погибли. Страшно даже подумать.

Госпожа Бенч продолжала говорить, но Уил уже не слушал. Ужас придавил его к мраморному сидению. Неужели Илена тоже мертва? Уил представил себе ее милое лицо, но, как он ни старался, оно виделось ему печальным, неулыбчивым. Впрочем, неудивительно, ведь печальны и его воспоминания о ней. С тех пор как у Илены на глазах погиб муж, смех покинул ее, а на лицо легла печать душевных мук. Возможно, она была даже рада встретить смерть. Что ж, теперь из всей их семьи в живых не осталось никого, даже он сам — в некотором роде — тоже мертв.

В одном он был согласен с госпожой Бенч — разбойники здесь ни при чем. Это дело рук настоящего изувера. Причем, изувера, наделенного властью. Значит, Селимус — кто же еще. Но откуда королю стало известно, что Ромен спрятал Илену в Риттилуорте? Ведь как хорошо он, казалось бы, замел следы. Уил с трудом подавил желание ворваться в королевские покои и прикончить коронованного изверга, даже если ему самому это будет стоить жизни.

Но тут ему в голову пришла еще одна кошмарная мысль. А как же Элспит? Неужели она тоже погибла?

— Скажите, когда это произошло? — спросил он у своей собеседницы.

— О чем ты? — не поняла сразу госпожа Бенч, оборачиваясь к Уилу. Ее на минуту отвлек короткий разговор с одной из купальщиц. — О, извини! Два-три дня назад, насколько мне известно.

И, подмигнув Уилу, она отошла прочь со своей знакомой, не иначе как надеясь услышать очередную новость.

— Сейчас вернусь!

Уил был даже рад, что его на какое-то время оставили одного. Нужно было собраться с мыслями.

Если Элспит ничто не задержало в пути, рассуждал он, то девушка наверняка добралась до Риттилуорта к тому времени, когда туда нагрянули каратели. Тогда, по-видимому, не спаслись обе — ни Илена, ни Элспит. Оставалось лишь уповать на всемогущего Шарра, что Элспит добралась до монастыря раньше и успела увести Илену в надежное место. А если Элспит оставила без внимания его просьбу, нарушила данное ему обещания и прямиком отправилась домой? Нет, на нее не похоже. Она из тех, на кого можно положиться, кто умеет держать данное слово, даже если тем самым ставит под удар себя. Увы, он бросил на произвол судьбы двух женщин, которых поклялся защищать.

— Дорогая, на тебе лица нет! — воскликнула госпожа Бенч.

— Простите. Не могу прийти в себя после того, что вы мне сказали.

— Мне самой неприятно, что именно я сообщила тебе дурное известие. Пойдем со мной, окунись в воду, и потом мы вместе вернемся ко мне домой.

Уилу хотелось побыть одному, разобраться в своих печальных мыслях. С другой стороны, ему не хотелось оставаться в стенах дворца.

— Отсюда до моего дома буквально пара шагов, — сказала госпожа Бенч. — Сначала мы перекусим, а потом, если тебе хочется побыть одной, можешь побродить по моему саду. Вот увидишь, сразу станет лучше. Я не буду тебя беспокоить. Если хочешь, можешь остаться у меня на ночь.

— У меня сегодня ужин с королем, — грустно заметил Уил.

— Шарр милостивый, детка! Да ты важная персона!

— Нет, — поспешил возразить Уил, удивленный тем, как это он проболтался. — Мне даже нечего надеть.

— Зато у меня нарядов достаточно! — заявила Хелин. В глазах ее вспыхнул заговорщицкий огонек. — Даже не думай отказываться. Ты идешь со мной — и никаких возражений.

Не успел Уил и глазом моргнуть, как его насухо вытерли полотенцем, одели и усадили в карету, которая отвезла его домой к госпоже Бенч. В этот день она осталась дома одна — муж в отъезде, дочь гостит у друзей — и была рада обзавестись, пусть даже временно, компаньонкой.

Уил тоже был по-своему рад — это хотя бы на время отвлекло его от тревожных мыслей. Правда, он предпочел бы другое — вскочить верхом на коня и поскакать в Риттилуорт. Увы, здравый смысл подсказывал, что это был бы бессмысленный шаг. Что случилось, то случилось. Жертвы зверств мертвы, их уже не вернуть. К тому же он убедил себя, что Элспит успела вовремя добраться до монастыря, и что обе женщины сейчас направляются в Фелроти. Якуб ни за что не допустил бы, чтобы с Иленой что-то случилось. При первом же намеке на опасность он бы отвел ее в тайный грот, а оттуда она нашла бы путь на свободу.

Госпожа Бенч оказалась права. Оставшись один, Уил почувствовал себя гораздо лучше, тем более что новая знакомая сдержала слово и на время предоставила его самому себе. Ее дом представлял собой внушительных размеров особняк, чей внешний вид и внутреннее убранством свидетельствовали о богатстве и вкусе его владельцев. Сады тоже оказались прекрасны. Уил с удовольствием бродил по дорожкам, вдыхая аромат цветов и фруктовых деревьев, размышляя о том, в каком положении оказался и как обернуть его себе на пользу. Надо сказать, что он не обольщался повышенным вниманием к своей особе со стороны госпожи Бенч. Влиятельная фигура в кругах местной знати вцепилась в него мертвой хваткой, как только подвернулась возможность выведать кое-что о тайных делах королях. Да она и не скрывала этого и сама призналась, что Перлис живет слухами и сплетнями, и в этом отношении высокородные дамы ничем не отличались от простолюдинок. Скорее, наоборот. Что, скажите, способно развеять скуку пресыщенной бездельницы, как не хорошая интрига? Правда, госпоже Бенч следует отдать должное: помимо любви к слухам, она обладала тактом, если даже не мудростью, и никогда, даже сгорая от любопытства, не пыталась силой вытянуть из собеседницы новость. Когда наконец она присоединилась к Уилу, то они поговорили с ним буквально обо всем на свете — за исключением женитьбы короля.

Они пили мятный чай, сидя рядом с прудом, в котором среди прекрасных белых лилий, время от времени высовывая нос на поверхность, плавали откормленные золотые рыбки. Неподалеку в птичьем вольере весело заливались трелями канарейки. Сад со всех сторон был огорожен стеной, и женщины наслаждались теплом. Правда, госпожа Бенч предложила Уилу теплую накидку, и хотя особой необходимости в том не было, он вежливо принял ее предложение.

— А теперь, Лейен, — произнесла госпожа Бенч, — мы должны найти тебе приличествующее случаю платье и плащ. Как-никак, сегодня вечером у тебя встреча с самим королем.

— Госпожа Хелин, не сочтите за грубость, но я вынуждена заметить, что мы с вами носим разный размер платьев. Начнем с того, что я выше, — произнес Уил, понимая, что совершает бестактность. Действительно, покажите женщину, которой бы было приятно слышать, что другая выше ее ростом, стройнее, красивее. И возраст здесь ни при чем.

— И намного стройнее, — добавила госпожа Бенч и рассмеялась. — Я собиралась предложить тебе кое-кто из гардероба дочери, — сказала она, ставя стакан на резной столик. — Одному Шарру известно, какая часть состояния моего супруга перекочевала в гардероб этой барышни. Вряд ли она заметит отсутствие одного единственного платья. Кстати, на днях мне доставили новый наряд. Его сшил но моему заказу и лично привез сюда Амос Рилк, первый портной Бриавеля. Это бальное платье для моей дочери, и, скажу честно, оно обошлось мне в целое состояние.

— Вы пользуетесь услугами бриавельского портного?

— Только его и ничьими больше. Говорят, он шьет платья самой королеве.

— В таком случае, это не простой портной, — заметил Уил и в душе пожалел, что не он сам одевает Валентину. Эх, оказаться бы на месте этого самого Рилка! Он тотчас подавил грустную улыбку — если быть честным, он предпочел бы раздевать ее.

— Тебе доводилось видеть ее величество? — поинтересовалась Хелин.

— Да.

— И?

— Она такая… — Уил едва не сказал, что Валентина прекрасна, что ее так и хочется поцеловать, но он вовремя одумался, — статная, величественная. Думаю, Рилк был рад одеть ее, чтобы ткань складками ниспадала с ее плеч.

— Гм, я слышала, что королева редкостная красавица.

— Так оно и есть. Но Валентина… — Уил заметил, как при упоминании имени бриавельской королевы госпожа Хелин бросила на него изумленный взгляд. — Я хочу сказать, ее величество королева, насколько мне известно, не тщеславна. Более того, она куда уютнее чувствует себя в бриджах для верховой езды, нежели в платье. И любит, чтобы волосы свободно падали на плечи, а не были уложены в прическу.

— Насколько я понимаю, тебе приходилось общаться с королевой не только во время официальных церемоний, но и… скажем так, в более раскованной обстановке.

— Да, пару раз.

— Как я понимаю, в качестве ее гостьи, — заметила Хелин, не в силах скрыть сомнение в голосе.

— Простите меня, госпожа Хелин. Я уже говорила, что обеспечиваю тайные сношения между королевствами. И потому не имею права говорить на такие темы.

— Понимаю и приношу извинения. Мне, право, не хотелось бы досаждать тебе любопытством, но мы, моргравийцы, с восторгом узнали о намечающемся браке.

— Вот как?

— Разумеется! А ты разве не рада? Нам всем нужен мир. И Валентина, выйдя замуж за Селимуса, принесет его нам. Возможно, ей даже удастся отучить его от привычки заглядываться на хорошеньких женщин. Но если ты, Лейен, когда-нибудь произнесешь эти слова вслух, я публично отрекусь от тебя.

Хотя ему было не до смеха, Уил тем не менее расхохотался и жестом показал — мол, не беспокойтесь, буду держать рот на замке.

— Последнее время я выполняла другие поручения, и потому заметно отстала от жизни. Скажите, дело уже движется к свадьбе?

— Думаю, что да, — ответила Хелин. — Причем не только король, но и местная знать в меру своих возможностей стараются всячески ускорить события, в надежде на то, что бракосочетание состоятся уже к концу весны.

— К концу весны, — прошептал Уил. Значит, на то, чтобы спасти Валентину, у него остаются считанные недели.

— Как я понимаю, сегодня вечером ты получишь от короля очередное послание для прекрасной Валентины?

— Полагаю, что да, — кисло отозвался Уил.

— Как, однако, мудро с его стороны пользоваться услугами женщины. Ну кто бы мог подумать? А теперь давай займемся выбором платья. Надо найти что-то такое, что его величество оценил бы по достоинству.

Такая перспектива меньше всего радовала Уила. Его мысли были по-прежнему поглощены трагедией, разыгравшейся в Риттилуорте, но и натура Фарил все еще давала о себе знать.

Госпожа Бенч ответа Уила в гардеробную. Пока они шли туда, она без умолку трещала о том, каких женщин предпочитает Селимус. Уил не стал ее перебивать.

— Мне кажется, тебе к лицу оливковый цвет, моя дорогая. Он прекрасно смотрится с твоими волосами. Кстати, только что вспомнила, к тебе приставили горничную?

Уил покачал головой.

— Что ж, в таком случае, я отправлю к тебе кого-нибудь из моих девушек. Пусть принесут цветы, их следует заколоть в волосы. Лучше всего гардении, их можно взять прямо в моем саду. Надеюсь, тебе не претит их сильный запах?

— Нет. Вы так щедры, госпожа Хелин.

— Ничего. Просто мне хочется хотя бы чуть-чуть развеселить тебя после этой ужасной новости. Кто знает, может, с моей помощью ты окажешься в королевской постели. Потому что, как мне кажется, этого нельзя исключать — какой мужчина устоит перед такой красавицей, как ты?

И она заговорщицки улыбнулась Уилу, однако, заметив выражение неподдельного ужаса на лице своей гостьи, поспешила извиниться.

— Дорогая моя, это всего лишь шутка глупой немолодой женщины, которая не знает, чем ей заняться.