"Юрий Яковлевич Яковлев. Страсти по четырем девочкам (Мистерия) " - читать интересную книгу автора

Может быть, он тоже принял ее за свою Маму.
Нет, они не ушли, эти два моих помощника, и не сорвали с лица маски.
Одна маска хмурилась, другая смеялась. Но я чувствовал, что под масками по
лицам текут слезы. Те самые, невидимые миру. Миру-то они не видны, но они
твои... слезы:
- А куропатка съедает в день всего 22 грамма.


Песнь третья

Если бы в моем Театре был занавес, на нем бы, как мхатовская чайка,
был бы вышит опавший лист. Там на заснеженном сквере лежал дубовый, а
теперь нам предстоит найти каштановый - большой, разлапистый, цвета
бронзы. Похожий на перо жар-птицы. Опавшие листья - человеческая память!
Следы жизни.
Человеческая память напоминает архив после разгрома, где все дни,
события, годы жизни свалены в одну кучу. Самые дорогие воспоминания твоей
жизни порой пропадают здесь, как в пресловутом спецхране. Но мой Театр
имеет доступ в этот спецхран, он бросает вызов забвенью и возвращает к
жизни то, что особенно дорого людям, дорого всегда.
В моем Театре оживает не только моя жизнь - она и не заслуживает
своего театра - я возвращаю к жизни тех, кого уже нет: их жизнь
продолжается в моем Театре. Театр приближает их к нам.
Не покидайте мой Театр! Ведь ни один театр в мире не может
существовать, если зрительный зал пуст и если у входа никто не спрашивает:
"Нет ли лишнего билетика?"
Таня Савичева отступила в тень. Сейчас на сцену выйдет другая
девочка - Анна Франк.
Она еще не появилась из-за кулис, а два моих спутника, Пьеро и
Арлекин, уже рядом. Они входят в роль, настраиваются, как оркестр перед
спектаклем:

Милые ребятки,
Не играйте в прятки.
Ведь играют в прятки,
Если все в порядке.

И Арлекин с поклоном продолжает:

Пальцы в перчатке
Играют в прятки.
В раковину устрица
Прячется, как узница.
И не обнаружена
Боль ее - жемчужина.

И вот тогда откуда-то донесся сдавленный, дрожащий голос:

Я в прятки не играю,
Я прячусь от врагов.