"Юрий Яковлевич Яковлев. Страсти по четырем девочкам (Мистерия) " - читать интересную книгу автора Вот какой спектакль разыгрывался в моем сознании в жестких снегах
военного Подмосковья - его подарила мне мама. Именно спектакль, легенда, сочиненная мамой в ледяном Ленинграде, в доме, где стекла были выбиты взрывной волной, а печка была мертва и белела в углу, как наметенный вьюгой, сугроб. Какая там елка, какие свечи! Это письмо мама писала, умирая от голода. Она не просто голодала. В нее стреляли голодом. Это был смертельный голод. А я поверил героическому материнскому Театру, был слишком молод, не замечал, что буквы кривые, строки неровные, не догадался, что их выводила рука, лишенная сил, для которой перо было тяжелым, как топор. Я верил, и в ответ на это письмо писал свои первые военные стихи: Между стройных сосен корабельных, По полям в пургу и снегопад Две холодных рельсы параллельных Убегают прямо в Ленинград. Здесь давно колеса не гремели, Над путями не клубился дым. Рельсы поржавели, потускнели И покрылись инеем седым. Но я верю, пробегут недели, Рельсы снова оживут тогда. С шумом, с громом через все метели Ржавчина исчезнет, стает иней. Ближние леса заговорят. И меня две рельсы темно-синих Возвратят обратно в Ленинград. Мои стихи уже не застали маму. Она умерла в блокадном Ленинграде. Таким был мой фронтовой Театр. Такой была эта театральная правда. Боже мой! Сморщенный прошлогодний листок по-прежнему лежал на жестком снегу в городском сквере, но уже не напоминал мне солдата с высоты птичьего полета. Он скорей походил на ребенка - блокадную девочку, у которой не хватило сил и она упала на снег. И никого не оказалось рядом, чтобы помочь ей подняться. Но сегодня рядом был я. И я нагнулся к листку, опустился на колени и стал дыханием отогревать его. Листок вздрогнул, шелохнулся, чуть-чуть зашуршал. И в этом шорохе мне послышалось простуженное, хриплое дыхание. И я позвал: - Таня... Таня... Каждый человек - главное действующее лицо в своем Театре. Действующее лицо, но не герой! Герой - это тот, кем восхищаешься, к кому тянешься, за кем хотя бы в мечтах хочешь следовать, идти. Не будешь же восхищаться самим собой, идти |
|
|