"Филис Дороти Джеймс. Неженское дело" - читать интересную книгу автора

и направилась к небольшому черному фургону. Рядом с ним прямо и почтительно,
как личный шофер, стоял плотно сбитый молодой человек в расстегнутой у
ворота белой рубашке, черных брюках и высоких ботинках.
- Это Ланн, - небрежно представила его мисс Лиминг. Он коротко кивнул в
знак приветствия, но на лице не появилось ни тени улыбки. Корделия протянула
ему руку. Он пожал ее быстро и очень сильно, до боли сдавив пальцы. Она
заметила, как в глазах его при этом блеснули хитроватые огоньки, и у нее
осталось ощущение, что он причинил ей боль нарочно. Глаза его были,
безусловно, красивыми и запоминающимися - влажные глаза теленка с длинными
густыми ресницами. В них таились растерянность и испуг перед
непредсказуемостью жизни. Но их красота не скрадывала, а только подчеркивала
непривлекательность всего остального. Корделии он показался зловещей
черно-белой фигурой с толстой, короткой шеей и мощными плечами, от которых
рубашка едва не трещала по швам. Голову покрывал шлем из жестких темных
волос. Пухлое, слегка рябое лицо с влажными капризными губами - лицо
перезревшего херувима. Он сильно потел, рубашка прилипла к телу, отчего
крепкая спина и могучие бицепсы обрисовывались под ней особенно рельефно.
Корделия поняла, что им троим придется втиснуться на переднее сиденье
фургона. Ланн открыл дверь и пояснил:
- "Ровер" до сих пор в ремонте...
Мисс Лиминг чуть задержалась сзади, Корделия вынуждена была сесть
раньше нее и оказалась рядом с Ланном. "Они терпеть друг друга не могут. Я
ему тоже не понравилась", - подумала Корделия.
"Интересно, какую роль играет Ланн в доме Роналда Кэллендера?"-
размышляла она. Что мисс Лиминг не просто секретарь, она уже догадывалась.
Обычная помощница - даже самая опытная и незаменимая - не стала бы говорить
о своем работодателе с нотками превосходства. А что же Ланн? Он вел себя не
как слуга или шофер, но и на ученого совершенно не похож. Впрочем, откуда ей
знать? Научный мир ей чужд. Сестра Мэри была единственной ученой особой,
которую ей доводилось знать. Предмет, который она преподавала, важно
значился как "основы научных знаний". На самом деле это была смесь
элементарной физики, химии и биологии, бесцеремонно слепленных вместе. Науки
вообще не пользовались почтением в Конвенте Непорочного Зачатия, а вот
искусствам там обучали неплохо. Сестра Мэри была пожилой монахиней,
застенчивой и близорукой, пальцы вечно в пятнах от химикатов. Проводя
лабораторные работы, она больше учеников удивлялась, когда у нее что-то
загоралось или взрывалось. Ей более хотелось продемонстрировать своим
подопечным непостижимость законов Вселенной и неисповедимость путей
Господних, чем объяснить научные принципы явлений. Удавалось ей это
блестяще.
Разве можно ставить на одну доску сестру Мэри и сэра Роналда
Кэллендера? Этот ученый муж возглавил кампанию в защиту окружающей среды
задолго до того, как это стало предметом всеобщей заботы. Он представлял
свою страну на международных конгрессах по экологии и был возведен в
рыцарское достоинство за заслуги перед нацией. Корделия, как и остальные ее
соотечественники, знала все это по его телевизионным интервью и публикациям
в глянцевых воскресных журналах. Он был "официально признанным ученым",
старательно избегавшим политики. Для публики он стал воплощением легенд о
мальчике из бедной семьи, который прилежно трудился и всего добился сам. Как
могло случиться, что ему понадобились услуги Берни Прайда?