"Генри Джеймс. Дэзи Миллер" - читать интересную книгу автора

очаровало. Ему еще не приходилось слышать, чтобы молодые девушки говорили о
себе подобные вещи; а если и приходилось, то такие речи служили только явным
доказательством фривольности тех особ, которые произносили их. Но вправе ли
он обвинять мисс Миллер в inconduite[*Легкомысленное поведение (франц.)]
(может быть, и бессознательном?), как выражаются женевцы. Уинтерборн
почувствовал вдруг, что за долгие годы, прожитые в Женеве, он многое утерял:
он отвык от принятой в Америке манеры поведения. Да, с тех пор как
Уинтерборн, повзрослев, мог давать ту или иную оценку людям, ему не
встречались молоденькие американки столь ярко выраженного типа. Слов нет,
девушка очаровательна, но эта дьявольская общительность! Впрочем, может
быть, в штате Нью-Йорк таких девушек много; может быть, они все на один лад
- хорошенькие, часто бывают в мужском обществе? Или это расчетливая,
беззастенчивая, многоопытная молодая особа? Уинтерборн утратил чутье,
необходимое для разрешения таких вопросов, а разум здесь помочь не мог. Вид
у мисс Миллер был совершенно невинный. Кое-кто уверял его, что как там ни
суди, а американские девушки существа в высшей степени невинные, другие же
говорили, что как там ни суди, а это неверно. Уинтерборн был готов признать
в мисс Миллер хорошенькую ветреную американку. До сих пор ему не встречались
девушки этой категории. Он знал в Европе двух-трех завзятых кокеток - особ,
которые были старше мисс Дэзи Миллер и приличия ради держали при себе мужей;
они считались ужасными, опаснейшими женщинами, и отношения с ними могли
принять весьма серьезный оборот. Но эту молоденькую девушку нельзя было
назвать завзятой кокеткой, она казалась такой простодушной; она была всего
лишь хорошенькая ветреная американка. Уинтерборн чуть ли не возрадовался,
найдя формулу, применимую к мисс Дэзи Миллер. Он откинулся на спинку скамьи;
он отметил мысленно, что такого точеного носика, как у этой девушки, ему еще
не приходилось видеть; он призадумался, как же вести себя с хорошенькими
ветреными американками, где границы в отношениях с ними? И, как не замедлило
выясниться, ему предстояло кое-что узнать по этому поводу.
- Вы были в том старинном здании? - спросила девушка, показывая
зонтиком на отсвечивающие вдали на солнце стены Шильонского замка.
- Да, бывал, и не раз, - ответил Уинтерборн. - Вы, вероятно, тоже его
осматривали?
- Нет, мы туда еще не ездили. А мне ужасно хочется побывать там. И я
побываю. Не уезжать же отсюда, не осмотрев его!
- Это очень интересная экскурсия, - сказал Уинтерборн, - и совсем не
утомительная. Туда можно съездить в коляске или пароходиком.
- Можно и в дилижансе, - сказала мисс Миллер.
- Да, можно и в дилижансе, - подтвердил Уинтерборн.
- Наш агент говорит, что дилижанс останавливается у самого замка, -
продолжала девушка. - Мы собрались туда на прошлой неделе, но мама вдруг
раздумала. У нее хроническое расстройство пищеварения. Она отказалась ехать
с нами. Рэндольф тоже не пожелал; его, видите ли, старинные замки не
интересуют. Но я все-таки думаю, что мы соберемся как-нибудь на днях, если
уговорим Рэндольфа.
- Вашему брату нет дела до памятников старины? - с улыбкой спросил
Уинтерборн.
- Да, Рэндольф не любитель старинных замков. Ведь ему всего девять лет.
Он говорит, что лучше сидеть в гостинице. Мама боится оставлять его одного,
а наш агент не желает следить за ним. Поэтому мы мало куда ездим. Будет