"Генри Джеймс. Поворот винта" - читать интересную книгу автора

- Я его заставлю! - сказал мальчик с необычайной живостью и силой. Он
опять бросил на меня выразительный взгляд и один пошел к церкви.
XV
Дело было, в сущности, решено с той самой минуты, как я не пошла за
Майлсом в церковь. Это была жалкая капитуляция перед охватившей меня
тревогой, но то, что я это сознавала, нисколько не помогало мне собраться с
силами. Я просто сидела на могильной плите и старалась понять слова нашего
юного друга в полном их значении, и, вникнув в них до конца, я придумала и
предлог для моего отсутствия - мне было стыдно подать такой пример моим
воспитанникам и остальной пастве. Самое главное, говорила я себе, Майлс
выведал что-то у меня, и доказательством ему послужит как раз этот внезапный
приступ слабости. Он выведал у меня, что есть нечто такое, чего я очень
боюсь, и, вероятно, воспользуется этим моим страхом для того, чтобы,
преследуя свою цель, добиться большей свободы. Я боялась подступиться к
щекотливому вопросу о том, почему его исключили из школы, так как мой
вопрос, в сущности, коснулся бы кошмаров, таившихся за всем этим. Строго
говоря, я должна была желать, чтобы его дядя приехал и все со мной обсудил,
но у меня до такой степени не хватало сил встретить лицом к лицу этот ужас и
муку, что я просто оттягивала решение и жила со дня на день. Мальчик был в
высшей степени прав, и мне было больно сознавать это. Он мог сказать: "Либо
выясните вместе с моим дядей, почему так загадочно прерваны мои занятия в
школе, либо не ждите, что я так и буду вести здесь образ жизни,
неестественный для мальчика". Что было неестественно именно для нашего
мальчика, порученного моим заботам, так это внезапное понимание
происходящего и тайный умысел.
Вот это, в сущности, и подкосило меня, это и помешало мне войти в
церковь. Я обошла ее, обуреваемая нерешительностью и сомнениями; я думала,
что уже непоправимо повредила себе в его глазах. И, следовательно, я не могу
ничего исправить, а для того, чтобы втиснуться на скамью рядом с ним, нужно
было пересилить себя: он обязательно коснется моей руки и заставит просидеть
более часа в тесном соприкосновении, как бы выслушивая его безмолвное
толкование нашего разговора. Впервые после приезда мальчика мне хотелось
уйти от него. Когда я остановилась под высоким восточным окном церкви и
прислушалась к звукам церковной службы, меня охватил порыв, который мог бы
совершенно завладеть мною, если бы я дала себе хоть сколько-нибудь воли.
Легче всего положить конец этим мучениям и уйти совсем. Случай был удобный -
остановить меня было некому, я могла все бросить, повернуться и убежать.
Стоило только поспешить для кое-каких сборов в дом, из которого почти все
слуги ушли в церковь, оставив его полупустым. Короче говоря, никто не осудил
бы меня, если бы я сбежала, доведенная до отчаяния. Но ради чего уходить
всего лишь до обеда, часа на два, на три, по прошествии которых мои
воспитанники - я это остро предчувствовала - изобразили бы невинное
удивление, что меня не было в их свите. "Что вы наделали, вы, гадкая,
нехорошая мисс? Зачем было так тревожить нас - да еще, знаете ли, отвлекать
наши мысли от молитвы? Ведь вы сбежали от нас у самых дверей?" Я не в силах
была ни отвечать на их вопросы, ни смотреть в их милые лживые глазки, однако
именно это меня и ждало, и, предвидя такую перспективу, я поддалась
искушению.
Я бежала, во всяком случае в ту минуту решение таким и было; я вышла из
церковной ограды и, напряженно думая, вернулась домой по той же дороге через