"Генри Джеймс. Зверь в чаще" - читать интересную книгу автора

- Страшно?
Ему почудилось, что, повторяя за ним это слово, она немного изменилась
в лице, и на случай, если вопрос его попал в цель, мягко пояснил:
- Помните, именно этот вопрос вы задали мне давным-давно, во время
нашего первого разговора в Везеренде?
- Очень хорошо помню. И вы ответили, что не знаете, что я сама увижу,
когда придет время. А потом мы за все эти годы ни разу, кажется, не
заговаривали об этом.
- Совершенно верно, - подхватил Марчер, - не заговаривали, словно такой
деликатной материи вообще лучше не касаться, словно думали: стоит вглядеться
- и сразу обнаружится, что мне и впрямь страшно. А тогда, - продолжал он, -
мы бы не знали, как нам быть дальше. Я ведь прав?
На этот раз она особенно долго медлила с ответом.
- Да, я иной раз думала, что вам страшно, - сказала она, наконец. Потом
добавила: - Но чего только мы иной раз не думали!
- Чего только не думали! - У него вырвалось негромкое "ох!",
полуподавленный стон, точно ему сейчас так отчетливо, как редко бывало,
явился образ, всегда живший в их воображении. В самые непредсказуемые
мгновения на него устремлялись яростные глаза, те самые глаза того самого
Зверя, и, хотя Марчер уже давно сжился с ними, тем не менее, он до сих пор
неизменно платил им дань вот таким вздохом из самых глубин своего существа.
Все их предположения, от первого до последнего, закружились над ним, и
прошлое свелось к одним лишь бесплодным умствованиям. Это и поразило его
сейчас: все, чем оба они населили гостиную, было упрощением, - все, кроме
тревоги ожидания. Да и тревога ощущалась только потому, что ничего другого
не было. Даже его прежний страх, если называть это чувство страхом, тоже
затерялся в пустыне. - Полагаю, все-таки, - закончил он, - что вы сами
видите: теперь мне не страшно.
- По-моему, я вижу, что вы совершили почти невозможное, до такой
степени приучив себя к опасности. Так сжились и сблизились с ней, что
перестали ее ощущать; она рядом, вы это знаете, но вам уже все равно, и даже
нет прежней потребности напускать на себя бодрость. А эта опасность такого
свойства, что я должна признать: вряд ли комунибудь удалось бы держаться
лучше, чем держитесь вы.
Джон Марчер попытался улыбнуться.
- Героически?
- Ну что ж, назовем это хотя бы так.
- Значит, я действительно мужественный человек?
- Вот это вам и предстояло доказать мне.
Он, однако, все еще сомневался.
- Но мужественный человек должен знать, чего он страшится, а чего не
страшится. Как раз этого я и не знаю. Понимаете? Не могу разглядеть. Не могу
назвать. Знаю только, что я под угрозой.
- Да, под угрозой и - какое бы тут подобрать слово? - под очень прямой.
Под угрозой самому сокровенному. Это мне вполне ясно.
- Настолько ясно, что, так сказать, к концу нашей совместной стражи вы
убедились: мне не страшно?
- Вам не страшно. Но нашей страже не наступил конец. Вернее, не
наступил конец вашей страже. Вам еще предстоит все увидеть.
- А вам - нет? Но почему? - спросил он. Весь день его не покидало