"Генри Джеймс. Зверь в чаще" - читать интересную книгу автора

нею, будто они в самом деле пережили это событие. Попирая законы времени, он
старался придумать подходящую историю, мысленно говоря себе, что, если
ничего не изобретет, этот подступ к продолжению окажется обыкновенным и
неприглядным тупиком. Они разойдутся в разные стороны, и нового шанса у них
уже не будет. Их нынешняя попытка окончится крахом. И тогда, в этот
поворотный миг - так мысленно называл его потом Марчер, - она прибегла к
последнему средству, все взяла в свои руки и спасла положение. Стоило ей
заговорить, и он понял, что до сих пор она сознательно не касалась этой
темы, надеясь, что и не придется коснуться - деликатность, глубоко его
тронувшая, когда несколькими минутами позже он смог по достоинству ее
оценить. Так или иначе, слова Мэй Бартрем все прояснили, утраченное звено
нашлось - то самое звено, которое Марчер с таким загадочным легкомыслием
ухитрился потерять.
- Знаете, вы однажды рассказали мне кое-что о себе, я запомнила наш
разговор и потом часто-часто думала о вас. День был немыслимо душный, и мы
по заливу отправились в Сорренто подышать прохладой. Вы сказали мне это на
обратном пути - мы сидели под тентом на палубе и наслаждались ветерком. Не
помните?
Он не помнил и был удивлен еще больше, чем сконфужен. Но важнее было
другое: речь, несомненно, шла не о "признании в нежных чувствах". У женского
тщеславия долгая память, но Мэй Бартрем не собиралась взыскивать с него за
какой-то комплимент или бестактность. Будь на ее месте другая, совсем иного
склада женщина, Марчер, возможно, даже испугался бы - вдруг ему собираются
напомнить о совсем уже дурацком "предложении". А сейчас, признавая, что
начисто забыл, он ощущал это как потерю, не как выигрыш, сразу уловив
скрытую значительность ее слов.
- Пытаюсь вспомнить, но не могу. Хотя и не забыл того дня в Сорренто.
- Не уверена в этом, - помолчав, заметила Мэй Бартрем. - И даже не
уверена, надо ли мне хотеть, чтобы вы вспомнили. Ведь это ужасно - насильно
возвращать человека к тому времени, когда он был на десять лет моложе. Если
вы уже переросли это - что ж, тем лучше.
- Если не переросли вы, почему должен был перерасти я? - спросил он.
- Не переросла себя, какой была тогда? Вы это хотите сказать?
- Нет, меня, каким был тогда я. Что ослом, это ясно, - продолжал
Марчер, - но вот какого сорта? Вы ведь имеете в виду что-то определенное,
так уж скажите мне, не оставляйте в неведении.
Она все еще колебалась.
- Но если вы уже совсем не такой?..
- Тем легче я перенесу ужасную правду. Впрочем, скорее всего, такой же.
- Скорее всего. Хотя, пожалуй, - продолжала она, - вы бы тогда помнили.
Само собой, мое впечатление о вас совсем не совпадает с вашим уничижительным
эпитетом. Покажись вы мне глупым, - пояснила она, - я сразу бы забыла обо
всем. Это касалось вас. - Она подождала, как бы давая ему время вспомнить,
но он ответил ей непонимающим взглядом, и тогда она сожгла свои корабли: -
Оно уже случилось?..
И тут в его сознании словно вспыхнул свет; Марчер продолжал пристально
смотреть на нее, а кровь медленно приливала к его лицу, опаленному догадкой.
- Значит, я сказал вам?.. - И не договорил - что, если он ошибается,
если понапрасну выдает себя?
- Это касалось вас и не могло не запомниться, если, конечно,