"Генри Джеймс. В клетке" - читать интересную книгу автора

К Сисси, к Мери - как бы та ни звалась - любопытство ее хлынуло сразу -
бесшумным потоком, который вновь и вновь возвращал, подобно морскому
отливу, удивительный цвет и прелесть ее лица, свечение глаз, где,
казалось, находило себе отражение нечто совсем иное, непохожее на
окружавшую ее повседневность; больше всего оно говорило о высокой, раз и
навсегда определившейся воспитанности, которая даже в тягостные минуты ее
жизни поражала своим стойким великолепием, и о самой сути бесчисленных
элементов, составлявших личность ее клиентки - ее красоты, знатности, ее
отца, и матери, и родных, и далеких предков, о том, чего обладательница
всех этих сокровищ не могла бы лишить себя, даже если бы захотела. Но
откуда было безвестной маленькой почтовой служащей знать, что в жизни
подательницы телеграмм это действительно критическая минута? Откуда ей
было догадаться о разных невероятных вещах, о том, например, что едва ли
не именно сейчас разыгрывается драма, что это как раз ее кульминация, и о
том, каковы те нити, которые тянутся отсюда к господину, поселившемуся в
отеле Брайтон? Сильнее, чем когда-либо, сквозь прутья решетки она
почувствовала, что это, наконец, и есть настоящая жизнь, та жгучая полнота
правды, которую до сих пор она только собирала по крупицам, стараясь их
слепить потом воедино; словом, перед нею было одно из тех существ, которым
созданы все условия, чтобы быть счастливыми, и которые в этой создавшейся
вокруг атмосфере расцветают непроизвольно и буйно. До сознания девушки
доходило и то, что буйство это сдерживалось чем-то, что, в свою очередь,
являлось частью этой изысканной жизни, привычкой склоняться наподобие
цветка к тому, кто этого счастья лишен, овеяв его своим ароматным
дуновением пусть только на миг, но так, что потом оно заполоняло собою все
и - длилось. Та, что предстала перед ней в этот день, была очень молода,
но, разумеется, уже замужем, и наша истомленная героиня достаточно знала
мифологию, чтобы распознать в ней обличье Юноны (*4). Маргерит, может
быть, и в самом деле была ужасна, но она знала, как надо одеть богиню.
Жемчуг и испанские кружева... Теперь она сама могла все это увидеть
воочию, равно как и "всю длину", и к тому же еще алые бархатные банты,
прихотливо разбросанные по этим кружевам (она могла бы сама разбросать их
так одним взмахом руки); им надлежало, разумеется, украшать отделанный
черной парчою перед ее платья, в котором она выглядела так, будто сошла со
старинной картины. Однако носительница этого платья явилась сюда отнюдь не
ради Маргерит или леди Эгнис, не ради Хэддона, или Фрица, или Гасси. Она
пришла сюда ради Эверарда, и, вне всякого сомнения, настоящее _его_ имя
тоже было другим. Если наша молодая девушка никогда до этого не пускалась
в подобного рода полеты воображения, то просто потому, что до сих пор
ничто еще так ее не поражало. Она представила себе весь ход событий. Мери
и Сисси, слившиеся воедино в некоем исполненном совершенства существе,
зашли вместе в расположенный неподалеку дом - он, по всей вероятности, жил
именно там; они обнаружили, что в результате чего-то, что заставило их
прийти сюда - то ли для того, чтобы с ним помириться, то ли для того,
чтобы между ними произошло еще одно бурное объяснение, - он уехал, уехал
как раз с тем, чтобы наказать их своим отсутствием. И вот они сразу же
пришли в почтовую контору Кокера, так как это было всего ближе; тут-то они
и излили волнение свое на трех бланках - может быть, для того, чтобы не
соединять всего вместе. Две других телеграммы в известной степени
прикрывали главное, они словно сглаживали его, приглушали содержавшийся в