"Генри Джеймс. Третья сторона ("Карета-призрак" #3)" - читать интересную книгу автора

склонной - стоило ей только оказаться на диване - раскидываться на двух
подушках (из трех имевшихся в наличии), которые она непостижимым образом
умудрялась подоткнуть себе под поясницу.
Но на этом выяснение отношений закончилось: обеим кузинам было приятно
сознавать, что каждая из них обладает своей собственной независимой вотчиной
воспоминаний, где местами, раскапывая руины прошлого, можно наткнуться на
удивительные находки. По представлениям кузин, жизнь они прожили совершенно
по-разному: нежелательные повороты биографии изображались каждой в качестве
необходимых предпосылок для теперешних неистощимо разнообразных
повествований, предназначаемых для развлечения собеседницы. Мисс Сьюзен
встречалась в заграничных пансионах с русскими, поляками, датчанами, а
подчас и с цветом нации - британской аристократией; была она знакома и со
многими выдающимися американцами, которые, по ее словам, души в ней не чаяли
(с ними она состояла в длительной переписке). Мисс Эми, менее обремененная
светскими обязательствами, долгие годы провела в Лондоне и сохранила уйму
воспоминаний о мире литераторов и художников; соприкасалась она (тут мисс
Сьюзен внимала затаив дыхание) и с театральными кругами, под влиянием
которых даже написала - вот оно, нечаянно выскочило! - роман, опубликованный
анонимно, и пьесу, безукоризненно перепечатанную на машинке. Живописный вид
Марра приобретет, конечно же, еще большее очарование и оттого, что побудит
ее, недвусмысленно намекала мисс Эми, вновь засесть за "настоящую работу",
стоически принеся в жертву требования шумного общества: в голове у нее
роились сотни новых замыслов. Заманчивое будущее открывалось и для мисс
Сьюзен: она только и ждала ветреной погоды, чтобы поскорее приняться за свои
эскизы. Ветер в Марре, случалось, дул довольно сильный: ведь этот небольшой
старинный городок на южном побережье, тесно застроенный домами с красными
черепичными крышами, где все дышало историей, был некогда, как любили
повторять кузины, "владыкой Ла-Манша": ныне он очутился на безводной
возвышенности, но море отступило от него не слишком далеко и временами
насылало ощутимые напоминания о своем буйном нраве. Мисс Сьюзен вернулась к
родным пейзажам не без легкого вздоха сожаления, который при воспоминании об
Альпах и Апеннинах[3], толковала главным образом о закатах и первоцветах, а
из уст мисс Сьюзен, отринувшей берега Арно и Роны[4], чаще всего слышалось
произносимое не без придыхания незамысловатое имя - Англия.
Англия была с ними повсюду - и в узкой полоске зелени, и в безграничной
голубой полосе на горизонте, и прежде всего в самом доме. Кузин окружали
предметы старины, которые вызывали у них восхищение и неослабевающее
любопытство. Каждая безделушка казалась им преисполненной особого значения и
пробуждала романтические фантазии: им представлялось, что стоит только
потянуть за выцветший шнур от звонка - и откуда-то из далекого прошлого
донесется слабый отголосок звякнувшего, покрытого ржавчиной колокольчика.
Так или иначе, кузины постоянно находились в обществе своих праотцев: теперь
они гораздо ревностней, чем когда-либо ранее, старались наделять их только
самыми положительными чертами. И разве не драгоценнейшее достояние Марра -
меланхоличного, притихшего Марра, лишенного богатого наследства, -
заключалось в самом воздухе уютного старинного дома, во всей его обстановке:
от кресел с прямыми высокими спинками до причудливо расшитых толстых
стеганых одеял? Два столетия наложили свой отпечаток на гостиную, отделанную
коричневыми панелями; ход времени слышался на широких ступенях тихонько
поскрипывавшей лестницы; год от года все пышней разрастался сад, обнесенный