"Лоуренс Джеймс. Дремлет Земля (роман) Цикл Саймон Рэк" - читать интересную книгу автора

деятельностью во время празднования дня св.Варфоломея. Она немного
удивилась, когда они отказались от предложенных женщин, "пока", но они
хорошо заплатили за комнату. Но комната того стоила. "Красный фонарь" был
самым чистым публичным домом в городе. А раз меблированные комнаты и
гостиницы исчезли сто лет назад, куда еще податься приезжим богатым
торговцам, кроме как к Долговязой Лиз?
Тот, что повыше, Симеон, был славным парнем, хотя и казался старше
своих лет - что поделаешь, жизнь знахаря быстро старит человека. А вот
тот, что постарше, Зебадия (Богарту всегда нравились странные псевдонимы),
сильно отличался от первого. Долговязая Лиз сразу поняла, кто он такой.
Жулик, развратник и, может быть, карманник. Ей нужно будет не спускать
глаз с постельного белья и проследить за тем, чтобы никто из девиц не
соблазнился его медоточивым голоском и плутоватыми глазками. И если для
ублажения мистера Зебадии понадобится женщина, то это будет сама мистрис.
Оказавшись в комнате, в безопасности, ее гости обсуждали свои планы.
- Саймон, ты должен был рассказать мне все это раньше, - упрекнул
Богарт. - Но все кончилось. И давно.
- Нет. Все едва начинается, Богги. Сейчас, когда мы благополучно
добрались до места, мы должны войти в контакт с нашим человеком. Агент
партизан, кузнец Эдрик, скоро поймет, что мы здесь. Лучше будет, если он
сам найдет нас. В таких местах, как это полно шпионов Мескарла. Все стены
кишат нюхачами.
- Ага. А кровати - клопами, которые не только подслушивают.
- Идем. Здесь нам больше нечего делать. Спустимся в столовую и
попытаемся запихать в себя ту кашу, что подают у девицы Элизабет. И будем
держать ушки на макушке. Должно быть, сюда заглядывают крепостные
Мескарла.
- Судя по тому, что говорил наш дражайший полковник, хотя я большую
часть его речи продремал, мне кажется, их гораздо лучше назвать рабами,
чем крепостными. А что до каши Долговязой Лиз, то по-моему ею лучше всего
чистить от ржавчины те тесаки, которые мы вынуждены носить здесь. Судя по
всему, она моет в ней ноги. Или еще чего похуже!
Они спустились вниз. Общая столовая была забита шумной толпой. Им
удалось проскользнуть и примоститься на краю грубой деревянной скамьи. Им
швырнули миску похлебки, ломоть ржаного хлеба и металлические ложки,
несшие на себе следы всех предыдущих пользователей.
Девушка-служанка, неряшливо одетая шлюха, прокладывала себе путь мимо
битком набитых столов, не обращая внимания на колкости. Какой-то бородатый
здоровяк попытался запустить руки под ее заляпанную жиром юбку. Не говоря
ни слова, она с ужасающей силой ударила его по башке. Глиняный горшок с
кашей раскололся, обрызгав разразившихся проклятиями едоков липкой жижей.
Тот, на которого пришелся удар, коротко простонал и рухнул лицом на стол.
Кусочки жира и овощей застряли в его бороде и на веках. Девица вцепилась в
его жесткие волосы, скинула назад со скамьи, и он улегся на грязный
тростник, устилавший пол.
Поставив ногу на спину потерявшего сознание человека, она визгливо
крикнула:
- Вот и еще один! Созрел для навозной кучи!
Едоки одобрительно вопили, а в это время верзила-немой протолкался к
девице, нагнулся и поднял с пола пьяницу за шею и промежность. Держа его