"Элоиза Джеймс. Пленительные наслаждения " - читать интересную книгу авторанескольку недель. У него слишком много работы, чтобы маяться мигренью чаще
чем раз в месяц. Сдерживая возмущение, он встал и прошел на другую половину комнаты. Он был доволен своим самообладанием, что подтверждал его поднятый подбородок. Позволить себе интимность в считанные часы после смерти отца было бы весьма неразумно. Возле кровати, где Габби спала этой ночью, он круто повернулся. В гневе он был безжалостно-жестоким. - Я понимаю, ты очень страстная женщина, Габби, - бросил он, не утруждаясь взглянуть на нее. Но так как мы договорились быть честными, позволь мне сказать правду. Я не потерплю, если ты станешь смотреть овечьими глазами на кого-то, кроме меня. - Я не буду, - пробормотала она, едва дыша от испуга. Судя по всему, Квил принимал ее за распутницу, которой невмоготу ждать окончания похорон. - Что ты сказала? Я не расслышал. - Квил рассматривал камин, водя пальцем по полированному красному дереву. - Я не буду ни на кого смотреть, - повторила Габби. - Правильно. Тогда, я думаю, мы достигнем понимания. - Он снова повернулся кругом. - И в таком случае предлагаю сделать так, как мы договорились вначале. В комнате повисла тишина. Но вскоре Габби нарушила ее глубоким прерывистым вздохом. Квил собирался уходить - она не могла этого позволить. Может, она и не так хорошо знает своего мужа, как он только что подчеркнул, но этот ледяной тон казался ей противоестественным. - Подожди! Ее голос был почти криком. - Что? Говори, Габби. У меня много дел. Нужно заниматься похоронами. Она встала и пошла к нему, преодолевая дрожь в коленях. Остановилась на волосок от него и положила руки ему на грудь, распластывая пальцы на теплой поверхности. - Мы еще не обо всем поговорили. - Она смотрела ему в глаза, не обращая внимания на боль под ложечкой. - Нет, - покачала она головой, когда Квил открыл рот, чтобы возразить. - Я не о том, что ты думаешь. У меня нет возражений против твоего плана. - Она изогнула губы в чуть заметной усмешке. - Я не сирена, чтобы заманивать тебя в постель, когда ум твой рассеян горем. - Она умолкла. Квил ничего не говорил, только смотрел на нее сумрачным взглядом. - Иногда человеку легче перенести горе, - продолжала Габби, опустив глаза и покручивая серебряную пуговицу на его сюртуке, - если он поделится с другим человеком. Ты вправе усомниться, что я испытываю ту же боль. И это естественно - мой отец еще жив. Но я пережила ужасную потерю в детстве. У меня был друг, Джохар, которого я очень любила. После того как он умер... Да, он умер от холеры. Это Квил уже слышал, а слушать дальше он просто не мог. Она стояла слишком близко, и он утратил способность разумно мыслить. От ее нежной кожи на него наплывал запах жасмина - обещание удовольствия. - Мы с тобой поженились, Квил, и важно, чтобы мы разговаривали друг с другом без гнева. А когда мы вступим в супружеские отношения - не имеет значения. - Сладкозвучный голос Габби был полон искренности. Черт побери, опять туда же! Сколько можно напоминать о супружестве? Квил свирепо тряхнул |
|
|