"Элоиза Джеймс. Вкус блаженства " - читать интересную книгу автора

соглашается выйти за меня.
- Целомудренная богиня может вообще не обращать внимания на чью-либо
репутацию.
Внезапно Мейн вспомнил, что невеста Рейфа Имоджин едва ли пользовалась
репутацией белой голубицы.
- Что ж, я нахожу некоторое циническое удовлетворение в том, что
репутация Сильви безупречна.
- Подозреваю, что весь Лондон недоумевает по этому поводу, как и ты.
Точнее, недоумевал бы, если бы ты не был так чертовски красив.
- Нравственность Сильви не могла бы поколебать такая малость, как
красивая внешность.
- Слава Богу, и Имоджин тоже, - сказал Рейф и скорчил гримасу.
- Но ты не так уж плох теперь, когда расстался со своим брюшком.
- Зато я никогда не буду "светской штучкой", а вот ты выглядишь как
светский лев, Мейн. Думаю, поэтому Сильви и приняла тебя. К тому же ты очень
похож на француза, честное слово!
Мейн усмехнулся. Конечно же, Сильви полюбила его за характер, за
нежность к ней, за страсть, которую он всегда держал в узде. Он опустился
перед ней на одно колено и предложил ей кольцо с изумрудом, принадлежавшее
его семье много лет и переходившее из поколения в поколение. Тогда она
сказала "да". "Да"!
Впрочем, вряд ли стоило бахвалиться даже перед ближайшим другом той
привязанностью, которую питала к нему Сильви. О таких чувствах не говорят
вслух. Сильви была аристократкой от кончиков изящных, обтянутых перчатками
пальчиков до украшенных драгоценными камнями каблучков туфелек. Дочь маркиза
де Кариба, счастливо сохранившего голову и свои владения, когда в Париже шла
резня, не унизила бы ни себя, ни его наивным любовным сюсюканьем. Он ее
любил, и она это знала, а поэтому приняла его предложение, лишь слегка
кивнув, как ей и полагалось.
Если она чувствовала на себе его взгляд, то поднимала глаза и
улыбалась. Все в ее лице было безупречно - от прелестно очерченных бровей
вразлет до высоких скул.
- Перестаньте смотреть на меня так! - шептала она ему своим
обворожительным голосом. - От этого я чувствую себя странно...
Мейн улыбался ей.
- Дорогая, - говорил он, склоняясь к ее ушку и вздыхая, - я и хочу,
чтобы вы чувствовали себя странно.
Сильви слегка хмурилась, будто осуждая его, и возвращалась к
молитвеннику или другому важному занятию.
Когда у алтаря Имоджин посмотрела на жениха и отчетливо произнесла: "Я
беру его в мужья", - каждая линия тела Рейфа выразила облегчение. Он
наклонился и поцеловал невесту, не обращая внимания на епископа, все еще
продолжавшего бубнить что-то.
Мейн усмехнулся. Это было так похоже на Рейфа. До самой последней
минуты он беспокоился: а вдруг Имоджин поймет, что совершила никуда не
годную сделку?
- Зачем ей выходить за меня замуж? - спрашивал Рейф накануне свадьбы. -
Господи, в такие минуты, как эта, мне очень хочется выпить.
- Боюсь, ты тогда не ограничишься одним бокалом. - Мейн прищурился. - В
иных обстоятельствах я бы решил, что Имоджин слепа или просто отчаялась, но