"Элоиза Джеймс. Роман на Рождество" - читать интересную книгу автора

себя умирающий от жажды, привязанный возле колодца, до которого он не может
дотянуться.
И все же при мысли о посещении спальни Поппи от его желания не осталось
и следа. О, разумеется, герцогиня Флетчер не отказывала мужу - ее матушка
хорошо проинструктировала дочку на этот случай. Поппи болтала и улыбалась,
но ее напускная веселость не могла обмануть Флетча, потому что в глазах жены
ясно читалась только настороженная покорность долгу. Не говоря уже о том, с
каким видом она снимала ночную рубашку, вытягивалась на постели и смиренно
терпела его ласки... Впрочем, одной маленькой победой Флетч мог бы
гордиться - Поппи больше не закрывалась от него простыней.
Он снова отпил бренди.
Вот именно, она только терпела его ласки.
Что бы он ни делал, она просто лежала на постели, и все. Поначалу он с
особым старанием ласкал ее грудь, надеясь, что Поппи начнет тяжело дышать и
извиваться под ним, как когда-то француженка Элиза, стоило ему только
коснуться ее груди. Элиза руководила им, как опытный тренер новичком на
спортивной площадке. "Потрогай там, - шептала она, потом: - Еще, еще! - И
наконец: - О да!"
Господи, мысли об Элизе так и роились у него в голове. Как он от них
устал!
С другой стороны, Поппи иногда гладила его по голове, целовала, порой
даже позволяла его языку проникнуть в рот. Но она никогда не отвечала на
ласки Флетча.
Поначалу он относил это на счет неопытности своей юной жены, но прошел
год, затем второй, а Поппи по-прежнему оставалась совершенно безразличной к
сексу. В постели она ни разу не шевельнулась, ни разу даже не порозовела, не
говоря уже о том, чтобы выкрикнуть "Да, да!" в любовном экстазе. И Флетч
изменил свое мнение. Теперь он был абсолютно уверен, что Поппи не нужна его
любовь. Поэтому несколько месяцев назад он перестал бывать в ее спальне.
Жена промолчала, он тоже ничего не сказал. Наверное, в глубине души она была
рада, что избавилась от надоевших ласк, и даже изрядно повеселилась по этому
поводу с подружками.
Тем не менее Флетч все еще ее любил. Поистине он жил, как в аду.
Чему-то смеясь, мимо вновь продефилировала Поппи. По наблюдению
герцога, она пользовалась всеобщей симпатией. Да и как можно не любить юную
герцогиню Флетчер с ее прелестными добрыми глазами и готовностью выслушать
глупые сетования, которые на нее изливали все, кому не лень. Наконец, она не
послала к черту свою бессердечную мать, даже когда та, желая видеть ее
герцогиней, таскала бедняжку по балам и раутам, выставляя напоказ, как
дрессированную мартышку.
Да, Поппи ни разу не попрекнула мать.
Словом, она была настоящий ангел.
Но черт возьми, как скучны ангелы в постели!
Прибегнуть к услугам продажной любви? Все во Флетче восставало против
этого. Завести любовницу, как посоветовал Гилл? "Наверное, придется все-таки
заплатить, - решил Флетч, - чтобы вновь услышать, как женщина тяжело дышит и
стонет от страсти".
Однако и в свете были такие дамы, которые проявляли интерес к
постельным играм и даже, может быть, к самому Флетчу, - например, герцогиня
Бомон, только что вернувшаяся из Парижа. Все знали, что Джемма и ее муж уже