"Элоиза Джеймс. Роман на Рождество" - читать интересную книгу автора

она, тем скорее мама забудет о ее существовании и перестанет крикливо
обличать недостатки всего и всех на свете.
Воспоминания пробудили в герцогине чувство вины. Бедная мама! На самом
деле она ведь не кричала на Поппи, во всяком случае, по большей части,
просто на нее время от времени накатывали приступы ярости, от которых
атмосфера вокруг Поппи сгущалась так, как бывает лишь в эпицентре страшной
бури. При этом леди Флора впадала в обличительный раж, стоило только Поппи
оказаться в ее поле зрения, поскольку, по мнению почтенной леди, у дочери
была масса недостатков, от которых ее требовалось немедленно избавить.
Поппи почувствовала, что устала от людей, которые ее не одобряли и не
одобрят никогда, что бы она ни делала. Это из-за них она казалась себе
глупенькой, нелепой девчонкой. Но она больше не желает с этим мириться, не
желает слушать нотации матери и видеть отвращение в глазах Флетча, даже если
бы для этого пришлось перестать видеть его самого!
По щеке ее скатилась слеза.
Возможно, с Флетчем действительно придется перестать видеться...
Виновник горьких раздумий Поппи явился домой около девяти вечера. Как
всегда, сразу засуетилась прислуга - один лакей принял шляпу герцога, другой
помог ему снять плащ.
Губы Поппи сами собой сложились в улыбку - Флетч наконец вернулся!
Разумеется, герцог пришел в ее комнату сразу, как только горничная
Куинс передала ему, что госпожа желает его видеть, ведь до размолвки молодые
супруги старались вести себя предельно вежливо. Увидев в дверях мужа,
похожего на картинку из журнала мод, Поппи почувствовала, что язык ее плохо
слушается. Так бывало всегда, когда она смотрела на Флетча, особенно в
последний год, с тех пор как он стал уделять своей внешности повышенное
внимание, причем прямо пропорционально этому вниманию росла и скованность
герцогини.
- Входи, прошу тебя, - пригласила она. - Нам нужно поговорить.
Флетч выполнил просьбу и встал перед женой, устремив на нее серьезный
взгляд.
- Прости мне мою утреннюю выходку, - попросил он. - Я не должен был так
говорить с тобой в присутствии своих друзей.
- Напротив, это даже хорошо, что ты высказался. Но я заметила, что
Гилла твой поступок нисколько не удивил, значит, вы с ним уже обсуждали наш
брак. Ты должен повторить мне все то, что говорил Гиллу.
- Он мой старый друг. - Глаза Флетча сразу стали непроницаемыми. - И
потом, Гилл принял мою выходку в штыки и как следует отчитал меня, когда ты
ушла.
- Передай, что я ему очень благодарна, - проговорила Поппи, сжимая
руки. От слов Флетчера веяло враждебностью, и в глубине души герцогине
снова, как в детстве, захотелось превратиться в крошечную мышку и бежать со
всех ног туда, где на нее никто не будет кричать. Нет, надо быть храброй,
решила она и, собрав всю свою волю, продолжала: - Сядь, пожалуйста, Флетч.
Он сел.
- Я хотела бы знать, что ты думаешь о нашей семейной жизни, но не
потому, что собираюсь с тобой спорить или...
Герцог вздохнул. Он вдруг показался ей таким усталым, измученным, что у
Поппи сжалось сердце, и она чуть не бросилась звонить, чтобы приказать
подать его светлости горячего чаю и приготовить ему ванну. С трудом поборов