"Туве Янссон. Ужасная история, Филифьонка в ожидании катастрофы, Тайна хатифнаттов" - читать интересную книгу автора

"Она несет еще большую околесицу, чем обычно", - подумала про себя Гафса,
снимая перчатки (ведь она была настоящей дамой), а вслух сказала:
- Совершенно верно. Вы абсолютно правы, фру Филифьонка.
Они сели за стол, и Филифьонка была так рада собеседнице, что болтала
всякую чепуху и проливала чай на скатерть.
Гафса похвалила и пирожные, и сахарницу, и все прочее, но про цветы,
разумеется, ничего не сказала, так как была слишком хорошо воспитана. Ведь
любому ясно, что эти колючки никак не гармонируют с чайным сервизом.
Через минуту-другую Филифьонка перестала нести чушь, и, поскольку Гафса
ничего ей не отвечала, наступила полная тишина.
И тут вдруг погас луч солнца на скатерти.
Огромные окна заполнились тучами, и обе дамы услыхали, как над морем
прошумел ветер, прошумел, словно что-то прошептал...
- Вы, кажется, постирали коврик? - вежливо поинтересовалась Гафса.
- Да, морская вода особенно хороша для стирки ковров, - отвечала
Филифьонка. - Краска не растекается, и запах после этого такой свежий, такой
бодрящий...
"Надо заставить ее понять, - думала Филифьонка. - Ведь надо же, чтобы
кто-то понял, что я боюсь, чтобы хоть кто-нибудь сказал:
"Ну, конечно, ты боишься, я так тебя понимаю..." Или еще лучше: "Но
дорогая моя, чего же тебе бояться? В такой погожий, такой тихий летний день".
Что угодно, но пусть хоть что-нибудь скажет".
- Это печенье выпечено по бабушкиному рецепту, - сказала Филифьонка. Тут
она подалась вперед и, наклонившись над столом, зашептала:
- Эта тишина обманчива. Она означает, что произойдет что-то ужасное.
Поверьте мне, дорогая Гафса, мы с нашим печеньем и нашими коврами слишком
ничтожны, и все проблемы наши... да, конечно, проблемы чрезвычайной важности -
но все они ничто по сравнению с той грозной, неумолимой силой...
- О!.. - в замешательстве воскликнула Гафса.
- Да, да, грозная, неумолимая сила, - быстро продолжала Филифьонка. - Ее
ни о чем не попросишь, к ней бесполезно обращаться, это то, чего нам никогда
не понять. То, что скрывается за темными окнами, где-то далеко-далеко, на
морских просторах, и все растет и растет, невидимое до тех пор, пока уже не
станет поздно. Вы понимаете, о чем я говорю? Признайтесь, что и вам случалось
пережить нечто подобное, ну хоть раз... Дорогая моя, признайтесь!
Гафса сидела красная, как рак, и вертела перед собой сахарницу, она уже
жалела, что пришла.
- В конце лета иногда бывает очень ветрено, - наконец произнесла она
нерешительно.
Разочарованная, Филифьонка замкнулась в себе и упорно молчала. Гафса, не
дождавшись ответа, снова заговорила, уже немного раздраженно:
- В прошлую пятницу я развесила белье, и, хотите верьте, хотите - нет, но
мне за лучшей моей наволочкой пришлось бежать до самых ворот, такой был ветер.
Скажите, фру Филифьонка, какими моющими средствами вы пользуетесь?
- Не помню, - ответила Филифьонка, вдруг почувствовав себя ужасно
уставшей. - Вам налить еще чаю?
- Нет, спасибо, - сказала Гафса. - Было очень приятно с вами посидеть. Но,
боюсь, мне пора понемногу собираться.
- Да, да, конечно, - кивнула Филифьонка. - Я понимаю.
А над морем тем временем сгущалась тьма, и волны с рокотом разбивались о