"Туве Янссон. Ужасная история, Филифьонка в ожидании катастрофы, Тайна хатифнаттов" - читать интересную книгу автора

берег.
Было еще слишком рано, чтобы зажечь свет, не обнаруживая при этом свой
страх перед темнотой, но уже и не так светло, чтобы чувствовать себя в полной
безопасности. Тонкий нос Гафсы морщился больше обычного, похоже, ей было
немного не но себе.
Но Филифьонка и не подумала помочь ей собраться, она сидела и молчала,
разламывая на мелкие кусочки свои глазированные пирожные.
"Как-то все это неловко получается", - подумала Гафса и, незаметно
пододвинув к себе свою сумочку, лежавшую на комоде, сунула ее под мышку. А
зюйд-вест за стенами дома все набирал силу...
- Вы говорите о ветре, - неожиданно сказала Филифьонка. - О ветре, унесшем
наволочку. Ну, а я говорю о циклонах. О тайфунах, дорогая Гафса. О вихрях,
смерчах, песчаных бурях... Об огромных волнах, которые обрушиваются на берег и
уносят с собою дома... Но больше всего я говорю о себе самой, хотя и знаю, что
это дурной тон. Я знаю, что со мной должно что-то случиться. Я все время об
этом думаю. Даже когда стираю свой лоскутный коврик. Вы меня понимаете? Вам
знакомо это состояние?
- В таких случаях принято пользоваться уксусом, - сказала Гафса,
уставившись в свою чашку. - Лоскутные коврики обычно держат краску, если их
полощут в воде с небольшим добавлением уксуса.
Тут уж Филифьонка не выдержала. Она почувствовала, что должна вывести
Гафсу из себя, бросить ей вызов, и сказала первое, что пришло в голову, она
указала на гадкую колючку, стоявшую в воде, и воскликнула:
- Смотрите, какой красивый цветок! Он так подходит к сервизу.
А Гафса, уставшая от всех этих разговоров, тоже рассердилась, она вскочила
и закричала:
- Ничего подобного, он слишком колючий, и он здесь совершенно неуместен!
Затем дамы попрощались, и Филифьонка заперла дверь и вернулась в гостиную.
Она была огорчена и разочарована, она понимала, что чаепитие не удалось.
Злополучный кустик стоял посередине стола, серый, колючий, весь усыпанный
темно-красными цветами. И ей показалось, что она поняла, в чем тут дело:
оказывается, это вовсе не цветы не подходят к сервизу, а сам сервиз ни к чему
не подходит.
Переставив вазу на подоконник, она посмотрела в окно.
Все море преобразилось, волны, оскалив белые зубы, злобно набрасывались на
прибрежные скалы. Багровое небо низко нависло над поседевшим морем.
Филифьонка долго стояла у окна, слушая, как ветер набирает силу.
Тут зазвонил телефон.
- Это фру Филифьонка? - послышался Гафсин голос, робкий и нерешительный.
- Разумеется, это я, - ответила Филифьонка. - Здесь никто кроме меня не
живет. Вы хорошо добрались?
- Да, да, конечно. А погода, кажется, опять немного испортилась. - Гафса
немного помолчала, а потом сказала как можно дружелюбнее:
- Фру Филифьонка, а что, все эти ужасы, о которых вы говорили... Это часто
случается?
- Нет,- ответила Филифьонка.
- Значит, только изредка?
- Да, собственно, никогда. Мне все это только кажется, - сказала
Филифьонка.
- О!.. - воскликнула Гафса. - А я только хотела поблагодарить за приятный