"Туве Янссон. Город солнца (роман)" - читать интересную книгу автора

Они ожидали почту. Каждое утро мисс Фрей то в зеленых, а то и в розовых
лосинах появлялась на веранде с почтой. Старая тощая ящерица шестидесяти
пяти лет в лосинах, которые были ей непомерно велики.
"Женщины!" - думал Томпсон и, деревенея, словно осиновая палка на своем
стуле, издал одним лишь уголком рта долгий стонущий звук.
Пибоди, крепко вцепившись в руку миссис Моррис, закричала:
- Это приступ, приступ, сделайте что-нибудь!
Элизабет Моррис отдернула руку так, словно ее укусили. Сидевшая чуть
поодаль на веранде миссис Рубинстайн заметила, что театрализованное
представление Томпсона в качестве генеральной репетиции потерпело фиаско.
Мисс Пибоди подняла глаза, шепча извинения. У нее были мелкие передние зубы,
и она чрезвычайно напоминала бурозубку, поедающую насекомых. Миссис Моррис
должна понять, что с ней, с мисс Пибоди, всегда было так, - она слишком
импульсивна и ее слишком легко обмануть, это вовсе не ее вина...
Утро стояло прохладное и свежее, пахло травой, а запах травы был таким,
словно только что подстригали лужайку...
"Мне не следовало отдергивать руку, - подумала Элизабет Моррис, - так
бывает всякий раз, когда кто-то притрагивается ко мне, а сейчас я ранила
мышку".
Кресла-качалки стояли слишком близко одно к другому. Но качалась в
кресле одна лишь Ханна Хиггинс, она непрерывно качалась взад-вперед,
медленно и мирно; она достала свою "сборную селянку" - ножницы, ручку и
начала весьма проворно одну за другой вырезать лилии с высоким венчиком и
четырьмя выпуклыми цветочными лепестками. Эти лилии обычно каждую Пасху
стояли на пианино, к Рождеству же миссис Хиггинс вырезала шестиугольные
звездочки и другие образчики разных переменчивых форм снежного кристалла.
Удивительно, сколько всего можно сотворить с помощью "сборных селянок"! Ее
близорукие глаза за толстыми стеклами очков тщательно следили за движениями
ножниц, ее широкое лицо было покрыто тысячей микроскопических морщинок,
аккуратно распределенных, словно на гофрированной бумаге. В июне ей должно
исполниться семьдесят восемь лет.
Миссис Моррис давно заметила: чтобы помешать креслу качаться, требуется
известное внимание, ибо малейшее движение пускает его в ход. Она быстро
освоилась, но всякий раз, вставая с этого благословенного кресла-качалки,
чувствовала, как одеревенели ее ноги от сдерживаемого напряжения. Иногда она
задумывалась, ощущают ли то же самое другие постояльцы...
Когда мисс Фрей выходила из вестибюля, обычно она говорила всем:
"Привет! Солнце светит снова!" Она произносила это каждое утро, но сегодня,
устав, выговорила эти слова чуть более резко. Крайне неосторожно, будто
влекомая демонами, двинулась она напрямик к миссис Рубинстайн. Она подошла к
ней совсем близко, и в тоне обычного разговора то ли с совсем крохотными
собачонками, то ли с чужими детьми, сказала:
- Письмецо! Вам - маленькое письмецо по почте!
Громадная черноглазая женщина, медленно повернувшись на пол-оборота в
своем кресле, вперила взор в мисс Фрей, в ее размалеванное, изношенное лицо
под париком. Затем столь же медленно опустила глаза и, не беря письмо в
руки, стала разглядывать его. Все знали, что сейчас она снова поведет себя
неподобающе непристойно.
Рука мисс Фрей начала дрожать, и наконец миссис Рубинстайн заговорила,
с уничтожающей любезностью заявив: