"Ив Жего, Дени Лепе. 1661 " - читать интересную книгу автора

знающий подписавшегося, не смог, однако, с легкостью разгадать шифр всего
документа.
Вдруг юноша остолбенел и стал мертвенно-бледным. Дрожа, он открыл рот,
и с его уст точно выдох слетело одно-единственное слово, которое он произнес
словно для того, чтобы убедиться, что не спит:
- Отец!
Внизу, на одной из бумаг, выпавшей у него из правой руки, Габриель
прочел подпись: "Брат Андре де Понбриан".

* * *

В это мгновение в дверь постучали, и Габриель очнулся. Поспешно сунув
бумаги под койку, юноша схватил текст пьесы.
- Входите, - наконец сказал он.
В дверном проеме возникла женская фигура. При виде лица, открывшегося,
когда две белые ручки сняли капюшон, Габриель воскликнул от изумления:
- Луиза!
- Возьми себя в руки, друг мой, а то ты бледен как смерть, - с улыбкой
ответила Луиза де Лавальер, обрадовавшись, что в конце концов разыскала
юношу, с которым не виделась больше полугода.
- Луиза де Лавальер! Какая приятная неожиданность! - проговорил
Габриель, мало-помалу приходя в себя и стараясь произвести приятное
впечатление на свою красавицу подругу. - Чего же ты стоишь? Садись вот сюда,
в кресло, - предложил он, указывая на самое удобное место в своем жилище.
В комнате, обставленной скромно и неприхотливо, было, однако,
достаточно просторно. Оштукатуренные деревянные стены выглядели опрятно. В
углу помещалась железная койка, стоявшая напротив небольшого стола с двумя
стульями. Шкаф довершал меблировку, несколько облагороженную бархатным
креслом со сломанной ножкой, подпертым парой-тройкой старых книг. За
отсутствием стеллажей книги, притом в значительном количестве, стояли и
лежали почти везде. Габриель поселился здесь осенью 1660 года, после того
как бежал от родного дядюшки. Будучи по натуре жизнерадостным, решительным и
отважным, он снимал эту простенькую, без излишеств комнатенку на скромные
доходы, которые приносила ему должность секретаря Мольера. К счастью,
благодаря своему веселому нраву и общительности он обзавелся многочисленными
друзьями, в частности в этом квартале мастеров, где ему очень нравилось.
Привлекательная наружность, кроме того, распахнула перед ним двери в новый,
незнакомый мир, полный наслаждений, - своего рода награда за покоренные
женские сердца. Ему, актеру по натуре, льстило, когда им восхищались,
правда, своими актерскими талантами он пленял пока одну-единственную
публику - молоденьких девиц, у которых при виде него сразу загорались
глаза...

* * *

- Приятная неожиданность была прежде всего для меня, когда я увидела
тебя вчера вечером возле театра Пале-Рояль в компании с актерами из труппы
господина Мольера, - объяснила Луиза. - Не знала, что ты в столице, и уж
никак не представляла тебя в такой убогой комнатенке, - заметила она, обведя
опечаленным взглядом бедную каморку. - Никогда не думала, что ты у нас к