"Зое Дженни. Зов морской раковины " - читать интересную книгу автора

она поднималась, чтобы соскрести со стекла ледяной узор, мешавший ей.
Вечерами она пела песни, которые, должно быть, пели в далеком прошлом. Элиза
быстро разучила их и подпевала бабушке; вскоре поздней ночью из амбара можно
было услышать низкий голос Августы и высокий - Элизы.
Из-за высоких сугробов школьный автобус перестал приезжать, и занятия
на несколько дней отменили. Элиза лежала на полу и рисовала морскую
раковину, умолкнувшую на долгие месяцы. Элиза больше не пыталась расчищать
от снега дорожку перед амбаром. Однажды утром она напрасно простояла на
холоде: ей так и не удалось воткнуть лопату в затвердевший снег.
"Зима никого не хочет видеть", - сказала бабушка, когда Элиза
разочарованно вернулась в амбар. По ночам Элиза слышала приглушенный шум
реки, этот шум был так далеко, будто из-за снега на дворе все расстояния
увеличивались, а в доме всё только уменьшалось. Бабушка ложилась спать в
юбках, а Элиза лежала под одеялом не шевелясь, чтобы согреться.

В один из первых солнечных дней учительница, случайно задержавшись
после уроков, увидела, что за школой сыновья дворника на велосипедах давят
колесами новорожденных котят и со смехом победителей швыряют их в кусты.
Братьев призвали к ответу, и дворник на две недели запретил им выходить из
дома. Об этом узнала вся школа, и те ученики, у кого братцы уже давно
отнимали деньги, втихомолку радовались этому наказанию. Через две недели
братцы повысили сумму охранной пошлины, как они это называли, и
дополнительно потребовали, чтобы за них делали домашние задания.
Солнце стояло в зените, когда Элиза вышла из школы и решила, что не
поедет домой вместе со всеми на автобусе. Она сняла сандалии и пошла по лугу
вдоль дороги. Земля под ее босыми ногами еще выдыхала зимнюю прохладу.
Первые желтые и фиолетовые крокусы выбивались из мокрой травы. Земля обмякла
от талого снега, и Элиза вспоминала о том, какой твердой и пыльной была
земля в конце прошлого лета. В деревне на улицах не было ни души: все сидели
по домам и обедали, из полуоткрытых окон слышались голоса и позвякивание
посуды. Когда на углу возле продуктового магазина Элиза свернула на улочку,
ведущую к амбару, ей встретился почтальон. Элиза удивилась: почта к этому
времени обычно давно бывала разнесена. Почтальон покачивался как пьяный,
кожаная почтовая сумка при каждом шаге била его по колену; увидев Элизу, он
выпрямился и направился прямо к ней. Элиза попыталась увильнуть от него, но
он преградил дорогу, и ей пришлось остановиться. Почтальон смотрел
попеременно то на ее голые ноги, то на сандалии, которые она держала в руке,
будто что-то мешало ему посмотреть ей в лицо.
- Обуйся, - сказал он, - и быстро иди домой.
"Скорая помощь", стоявшая у амбара, сияла на солнце своей белизной.
Санитар спросил у Элизы, здесь ли она живет. Он наклонился к ней, положил ей
руки на плечи и медленно, спокойным голосом сказал, что бабушка хотела
спуститься с лестницы и, скорее всего, наступила на подол юбки. Она
разбилась. Почтальон нашел ее мертвой у лестницы. На нижней ступеньке лежала
расколотая пенковая трубка - сотни белых осколков.

II

Дом Розенбергов находился на окраине города, на заметной издалека
возвышенности, которую называли Золотым холмом. На вершине холма стояла