"Кэтрин Дженсен. Солнечная девушка " - читать интересную книгу автора

из белого вина и ликера с натертой чесноком оладьей. Заказав суп, Мэтт
попросил полную до краев тарелку салата с оливковыми листьями, креветками,
авокадо, маленькими артишоками, маслинами, мелкими помидорами, заправленными
каштановым маслом, и следом - хорошо прожаренную лопатку барашка,
картофельное пюре с жареным чесноком и соусом из розмарина.
Эбби ела с удовольствием, болтая и не обращая внимания на необъяснимую
замкнутость Мэтта. Она не замечала его мрачного настроения, и поэтому оно не
испортило последние часы самого замечательного дня в ее жизни. Когда со
вторым было покопчено и подали кофе, она уже не могла дождаться, чтобы
сообщить Мэтту о своем решении.
Все время она только и думала о том, что произошло утром в бухте.
Их близость тогда выглядела вполне естественно, как продолжение
сближения. Искренняя привязанность. Взрослая игра. Она не понимала, почему
ведет себя с Мэттом совсем не так, как с другими мужчинами. Его поцелуи, его
ласки, ее отклик на них... Все казалось частью игры, к которой она, как на
крыльях, летела всю свою сознательную жизнь, готовая начать ее в любую
минуту. Не было только подходящего партнера.
Когда он обнял ее и глаза его сказали, что у него определенные
намерения - сокровенные, тайные, - ее это нисколько не встревожило. Так и
должно быть.
Мэтт уже многому научил ее, причем всего за несколько чудных минут.
Научил чувствовать свое тело - понимать его желания и знать, как можно
удовлетворить их. Дал ей почувствовать, что и она может возбуждать мужчину и
доставлять ему удовольствие. Это волновало Эбби, ей хотелось вернуться к
сексуальной игре, учиться и учиться... пока она не достигнет совершенства.
- Послушай, - начала она. - Не знаю, что тебя тревожит, но мы просто не
можем не поговорить о том, что произошло утром, и о том, что будет дальше.
Мэтт глубоко вздохнул и беззвучно пошевелил губами.
- Согласен, - выдавил он наконец. - Только не здесь. Возьмем экипаж и
там вдоволь наговоримся.
У Главной улицы стояло несколько запряженных лошадьми экипажей. Мэтт
обговорил с кучером маршрут и вместе с Эбби уселся на сиденье под навесом с
розовой каймой. Она откинулась на его руку, лежавшую на спинке сиденья, и
почувствовала, как он напрягся, но не убрал руку. Они ехали молча несколько
минут, пока лошадь цокала по узким улочкам между яркими огнями витрин
магазинов. Первой прорвало Эбби.
- В бухте, - начала она, волнуясь, - ты вел себя так, что с тобой было
легко. И я уже ни о чем не могла думать...
- Ты не понимаешь, о чем говоришь, - прервал он. - Твои чувства тогда и
теперь называются похотью. Стоит только попробовать - и люди совершают
безрассудные поступки.
- Нет, - медленно произнесла она. - Думаю, ты не прав.
Безусловно, ее бросало в трепет при мысли о том, как его тело
реагировало на ее прикосновения, а ее тело отвечало ему. Но было что-то еще,
что заставило ее отбросить прежнюю осторожность и нарушить свой обет.
- Я точно знаю, что питаю к тебе совсем другие чувства, чем к кому-либо
из мужчин.
Он побледнел и отвернулся.
- Мэтт, - сердито произнесла она, но понизила голос, чтобы не услышал
кучер. - Я не столь простодушна, чтобы надеяться на длительную