"Джером К.Джером. Падение Томаса-Генри" - читать интересную книгу автора

пола. Она придерживалась ошибочного взгляда, что самый правильный способ
кормить кошек - это запихивать им еду прямо в глотку и что они испытывают
величайшее наслаждение, когда их катают в кукольной коляске. Мне внушала
большие опасения первая встреча Томаса-Генри с этой леди. Я боялся, как бы
у него не сложилось неправильное представление о всей нашей семье и мы не
упали бы в его глазах.
Но я напрасно волновался. В Томасе-Генри было нечто такое, что
пресекало любую дерзость и отбивало охоту быть фамильярным. Он занял по
отношению к юной леди позицию дружественную, но твердую. Нерешительно,
впервые почувствовав уважение к кошкам, она робко потянулась к его хвосту.
Он спокойно отвел хвост в сторону и посмотрел на нее. В его взгляде не
было ни гнева, ни обиды. С таким видом Соломон мог принимать знаки
внимания царицы Савской. В этом взгляде чувствовалась снисходительность и
вместе с тем отчужденность.
Поистине это был кот-джентльмен. Один мой приятель, который верит в
переселение душ, считал, что в прежней жизни Томас-Генри был лордом
Честерфильдом. Он никогда не мяукал, требуя пищи, как это делают другие
коты. Обычно в то время, когда мы ели, он садился возле меня и ждал, пока
ему подадут. Он с удовольствием обгладывал баранью ножку, но на
пережаренную говядину не желал и смотреть. Кто-то из наших гостей
предложил ему однажды хрящик; не сказав ни слова, Томас-Генри спокойно
покинул комнату и не показывался до тех пор, пока наш друг не уехал.
Но у каждого есть свое слабое место, и слабостью Томаса-Генри была
жареная утка. Его эмоции, когда к столу подавали жареную утку, явились для
меня психологическим откровением. Они вдруг раскрыли мне другую -
низменную, животную сторону его натуры. При виде жареной утки Томас-Генри
становился самым обыкновенным котом, подчиненным всем диким инстинктам
своей породы. Чувство собственного достоинства спадало с него, как плащ.
Ради жареной утки он пускал в дело когти, он ползал на брюхе. Я уверен,
что за кусок жареной утки он продал бы душу дьяволу.
Поэтому мы избегали готовить это блюдо: было просто больно видеть, как
низко может пасть кот. Кроме того, его манеры, когда на столе появлялась
жареная утка, служили для детей дурным примером.
Томас-Генри сиял добродетелями среди всех котов в округе. По нему можно
было проверять часы. После обеда он неизменно совершал перед домом
получасовой моцион, ровно в десять он возвращался с черного хода, а в
одиннадцать уже спал в моем кресле. Он не вступал в дружбу ни с одним из
соседских котов. Драки не доставляли ему никакого удовольствия, и я
сомневаюсь, был ли он когда-нибудь, даже в юности, влюблен: слишком
холодная и замкнутая была у него натура; к женскому обществу он относился
с полнейшим безразличием.
Так он вел безупречную жизнь в течение всей зимы. Летом мы взяли его с
собой на дачу. Мы думали, что перемена воздуха пойдет ему на пользу: он
явно начинал жиреть.
Увы, бедный Томас-Генри! Здесь-то и подстерегала его погибель. Что
вызвало в нем такую перемену, я сказать не могу, - может быть, воздух
оказался слишком бодрящим, но Томас-Генри покатился по наклонной плоскости
с устрашающей быстротой. В первый вечер он отсутствовал до одиннадцати
часов, на второй день он вовсе не явился ночевать, на третий он прогулял
до шести утра, потеряв при этом половину шерсти на макушке. Несомненно в