"Джером К.Джером. Должны ли писатели говорить правду?" - читать интересную книгу автора

которого зависело от того, что можно было получить за вышеупомянутую
мелочь; выходя из харчевни, я был сильнее и более готов к битве. И, о
чудо, солнце моего благополучия выглядывало из-за туч и лукаво подмигивало
мне, как будто хотело сказать: "Не падай духом, я тут, за углом!"
Жизнерадостные, никогда не унывающие мистер и миссис Микобер! По
меньшей мере половина человечества не могла бы мириться со своей судьбой,
если бы люди не умели относиться к жизни так же добродушно и беззаботно,
как вы! Меня радует мысль, что ваши горести можно потопить в какой-нибудь
безобидной чаше пунша. За ваше здоровье, Эмма, и за ваше, Уилкинс, и за
здоровье близнецов! Желаю вам и другим таким же младенческим душам не
спотыкаться о камни на жизненном пути. Пусть вам нет-нет да и улыбнется
удача, мои дорогие! Пусть грозы жизни, Микобер, всегда проходят над вашей
бесхитростной лысой головой легким апрельским дождиком!
А вы, нежная Дора, признаюсь, я люблю вас, хотя здравомыслящие друзья
считают вас глупенькой. Ах, глупенькая Дора, созданная мудрой
матерью-природой, которая знает, что слабость и беспомощность - самые
лучшие чары, побуждающие мужчину проявлять силу и нежность, не волнуйся
напрасно из-за устриц и недожаренной баранины, крошка. Любая опытная
кухарка за двадцать фунтов в год побеспокоится об этом за нас. Твое дело
учить нас ласке и доброте. Прислони свою кудрявую головку к моему плечу,
дитя. Именно у таких, как ты, учимся мы мудрости. Глупые умники смеются
над тобой. Глупые умники выдернули бы в саду все нелепые лилии и ненужные
розы и посадили бы на их место полезную капусту. Но садовник, который
лучше их знает, что нужно, сажает бесполезные недолговечные цветы, а
глупые умники спрашивают: для чего он это делает?
Доблестный Трэдлс, со стойким сердцем и непокорной шевелюрой; Софи,
милейшая из девушек; Бетси Тротвуд с манерами мужчины и мягким сердцем
женщины - все вы приходили в мою убогую комнату, и она казалась мне
светлее. В тяжелые минуты ваши добрые лица смотрели на меня из темных
уголков; ваши добрые голоса подбадривали меня.
Может быть, у меня плохой вкус, но по отношению к малютке Эмили и Агнес
я не могу разделить энтузиазма моего друга Диккенса. Диккенсовские хорошие
женщины слишком хороши на каждый день. Эстер Самерсон, Флоренс Домби,
крошка Нелли - у вас нет ни одного недостатка, за который вас можно было
бы полюбить.
Женщины Вальтера Скотта тоже просто раскрашенные картинки. Он нарисовал
только одну живую героиню - Кэтрин Сэтон. Все остальные были лишь
наградой, вручаемой герою в конце книги, - вроде молочного поросенка или
телячьей ножки, за которыми деревенские парни взбираются на верхушку
смазанного жиром шеста. То, что Диккенс может рисовать живых женщин, он
доказал Бэллой Вильфер и Эстеллой из "Больших ожиданий". Но реальные
женщины никогда не пользовались популярностью в художественной литературе.
Мужчины-читатели предпочитают ненастоящих, и женщины-читательницы тоже
протестуют против правды.
С точки зрения художественного мастерства, "Давид Копперфильд",
несомненно, лучшее произведение Диккенса. Здесь его юмор не так шумлив,
пафос не так преувеличен.
На одной из картинок Лича нарисован кэбмен, мирно спящий в канаве. "Ах,
бедняжка, он болен", - говорит мягкосердечная дама в толпе. "Болен! -
запальчиво возражает стоящий тут же мужчина. - Ему перепало слишком много