"Джером Клапка Джером. Человек, который не верил в счастье" - читать интересную книгу автора

объявил о своем намерении забрать меня.
Я ускользнул от него и помчался стрелой по Кинг-стрит. Он засвистел в
свисток и кинулся следом. Какой-то человек выскочил из парадного на
Колледж-стрит и пытался меня остановить. Но я мигом с ним расправился,
ударив его головой в живот, пересек Кресчент и через Бэтт-стрит понесся
обратно на Кемден-роуд.
На мосту через канал я оглянулся и увидел, что меня никто не
преследует. Я бросил гуся через парапет, и он с плеском упал в воду.
Со вздохом облегчения я свернул на Рэндолф-стрит, как вдруг стоявший
там констебль схватил меня за шиворот. Я горячо спорил с ним, когда,
запыхавшись, подбежал тот первый дуралей. Они заявили, что мне лучше всего
объяснить дело инспектору; я был того же мнения.
Инспектор спросил меня, почему я убежал, когда первый констебль
собирался арестовать меня. Я ответил, что не хотел провести рождество в
кутузке, но это показалось ему слабым аргументом. Он спросил меня, что я
бросил в канал. Гуся, ответил я. С чего это мне вздумалось бросать гуся в
канал, спросил он. А с того, что я сыт по горло этим зверем, ответил я. Тут
вошел сержант и доложил, что сверток удалось выудить. Они немедленно
развернули его на столе у инспектора. В свертке был мертвый ребенок.
Я объяснил им, что это вовсе не мой сверток и не мой ребенок, но они
даже не скрывали, что не верят мне.
Инспектор сказал, что случай этот слишком серьезен, чтобы отпустить
меня на поруки, но, поскольку я не знал в Лондоне ни одной живой души, это
меня как-то не тронуло. Я попросил их послать телеграмму моей невесте с
уведомлением, что не по своей воле я задерживаюсь в городе и проведу
рождество так тихо и спокойно, как не мог и желать.
В конце концов дело прекратили за недостатком улик, и на мне осталось
только обвинение в пьянстве и нарушении общественного спокойствия. Но я
потерял службу и невесту. С тех пор я видеть не могу гусей.
Мы подъезжали к Ливерпуль-стрит. Он собрал свои вещи и попытался надеть
шляпу. Но шишка от подковы никак не давала ему нахлобучить шляпу, и он с
грустью положил ее обратно на скамейку.
- Да, - промолвил он тихо, - не скажу, чтоб я очень верил в счастье.