"Джером Клапка Джером. Человек, который не верил в счастье" - читать интересную книгу автора

покупателя, но по тому, как хозяин драл глотку, можно было подумать, что на
нем держится вся торговля в Кларкенвелле. Я вытащил гуся из свертка и
положил перед ним на прилавок.
- Это еще что такое? - спросил он.
- Гусь, - ответил я. - Вы можете получить его по дешевке.
В тот же миг он схватил гуся за шею и швырнул в меня. Я попытался
увернуться, но он угодил мне в висок. Если вам никогда не запускали в голову
гусем, то вы и представления не имеете, как это больно. Я подобрал гуся и в
свою очередь кинул в него, но тут появился полицейский со своим обычным:
"Что за беспорядки?"
Я объяснил в чем дело. Тогда хозяин вконец разъярился и завопил на всю
округу:
- Вы только поглядите! - кричал он. - Скоро полночь, и у нас в магазине
еще семь дюжин непроданных гусей, а этот болван приходит и спрашивает, не
куплю ли я еще одного.
Тут я понял, что затея моя преглупая, и, последовав совету
полицейского, тихонько удалился, захватив с собой птицу.
"Придется его кому-нибудь отдать, - сказал я себе. - Найду
какого-нибудь достойного бедняка и подарю ему эту проклятую птицу". Мне
попадалось на - встречу множество людей, но ни один из них не выглядел
достаточно достойным. Может быть, не там я их искал, где нужно, или не в тот
час, только все, кого я встречал, казались мне недостойными гуся. Проходя по
Джадд-стрит, я предложил его какому-то голодного вида субъекту. Оказалось,
что это просто пьяный забулдыга. Он так и не понял, чего я от него хочу, и
долго шел за мной и во весь голос поносил меня, пока не свернул по ошибке на
Тэвисток - плейс, где погнался за другим прохожим, продолжая выкрикивать
ругательства. На Юстон-роуд я остановил какую-то девчонку, совершенного
заморыша, и стал упрашивать ее взять гуся. Она ответила: "Еще чего!" - и
побежала прочь. Я слышал, как она пронзительным голосом орала мне вслед:
"Украл гуся! Украл гуся!"
Я обронил сверток, когда шел по малоосвещенной части Сеймур-стрит, но
какой-то прохожий подобрал его и вернул мне. Я уже не мог больше объяснять и
оправдываться. Я дал ему монетку в два пенса и побрел со своим гусем дальше.
Кабачки уже закрывались, и я заглянул еще в один, чтобы в последний раз
выпить. Правда, я и без того уже порядком нагрузился, ведь мне, человеку
непривычному, довольно и стаканчика пива. Но на душе у меня было скверно, и
я надеялся, что это меня подбодрит. Кажется, я выпил джину, к которому
испытываю крайнее отвращение.
Я решил забросить гуся в Оукли-сквер, но полицейский не сводил с меня
глаз и дважды прошел за мной вдоль всей ограды.
На Голдинг-роуд я хотел было закинуть гуся в подвал, но мне опять
помешал полицейский. Казалось, вся ночная смена лондонской полиции только
тем и была занята, как бы помешать мне избавиться от гуся.
Полицейские проявляли к нему такой интерес, что мне подумалось, уж не
хотят ли они сами его получить. Я подошел к одному из них на Кэмден-стрит и,
назвав его "Бобби", спросил, не нужно ли ему гуся.
- Чего мне не нужно, так это вашего брата, нахалов, - ответил он
внушительно.
Это было такое оскорбление, что я, разумеется, не стерпел и что-то ему
возразил. Что тут произошло, я не помню, но кончилось все тем, что он