"Борис Степанович Житков. Мышкин (детск.)" - читать интересную книгу автора

И вдруг сова как будто вспомнила, что забыла что-то дома, махнула
крыльями и низко над землей пролетела за дом. Я еле удержал палец, чтобы не
дернуть спуск. Я стукнул прикладом о землю, и ружье скрипело у меня в злых
руках. Я готов был просидеть тут до следующего утра. Я знаю, что ветер бы не
застудил моей злобы, а об еде я тогда не мог и думать.
Я пробродил до вечера, скользил и падал на этих глиняных буграх. Я даже
раз посвистел, как Мышкину, но так сейчас же обозлился на себя, что бегом
побежал с того места, где это со мной случилось.
Домой я пришел, когда было темно. В комнате свету не было. Не знаю,
спал ли мальчишка. Может быть, я его разбудил. Потом он меня впотьмах
спросил: какие из себя совиные яйца? Я сказал, что завтра нарисую.
А утром... Ого! Утром я точно рассчитал, с какой стороны подходить.
Именно так, чтоб светлеющий восход был ей в глаза, а я был на фоне обрыва. Я
нашел это место. Было совсем темно, и я сидел не шевелясь. Я только чуть
двинул затвор, чтобы проверить, есть ли в стволе патроны. Я закаменел.
Только в голове недвижным черным пламенем стояла ярость, как - как любовь,
потому что только влюбленным мальчиком я мог сидеть целую ночь на скамье
против ее дома, чтобы утром увидеть, как она пойдет в школу. Любовь меня
тогда грела, как сейчас грела ярость.
Стало светать. Я уж различал пень. На нем никого не было. Или
мерещится? Нет, никого. Я слышал, как вышла из будки моя собака, как
отряхивалась, гремя цепью. Вот и петух заорал в курятнике. Туго силился
рассвет. Но теперь я вижу ясно пень. Он пуст. Я решил закрыть глаза и
считать до трех тысяч и тогда взглянуть. Я не мог досчитать до пятисот и
открыл глаза: они прямо глядели на пень, и на пне сидела она. Она, видно,
только что уселась, она переминалась еще. Но винтовка сама поднималась. Я
перестал дышать. Я помню этот миг, прицел, мушку и ее над нею. В этот момент
она повернула голову ко мне своими ромашками, и ружье выстрелило само. Я
дышал по-собачьи и глядел. Я не знал, слетела она или упала. Я вскочил на
ноги и побежал.
За пнем, распластав крылья, лежала она. Глаза были открыты, и она еще
поводила вздернутыми лапами, как будто защищаясь. Несколько секунд я не
отрывал глаз и вдруг со всей силой топнул прикладом по этой голове, по этому
клюву.
Я повернулся, я широко вздохнул в первый раз за все это время.
В дверях стоял мальчишка, распахнув рот. Он слышал выстрел.
- Ее? - он охрип от волнения.
- Погляди, - и я кивнул назад.
Этот день мы вместе собирали ракушки.