"Дженни Джонс. Голубое поместье [NF]" - читать интересную книгу автора

несколько других, обставленных книгами коридоров, исчезавших в других
крыльях дома.
В холле стояла удушающая жара. Солнечный свет проникал сквозь глубокое
окно, расположенное на трети высоты лестницы. Луч солнца освещал общий
беспорядок. Журналы и газеты были навалены среди книг на каждой
поверхности. Кофейные чашки и бокалы оставили круглые следы на длинном
столе и буфетах. В подставке для зонтиков стояла крикетная бита,
потрепанная соломенная шляпа набекрень сидела на веджвудской вазе [тип
фарфора и фаянса компании "Веджвуд", основанной во второй половине XVIII
в. Джозайей Веджвудом (1730-1795); фарфор знаменит рельефными камеями].
Каменный камин занимал большую часть стены, противоположной входной
двери. В уголке возле лестницы Бирн заметил причудливую клетку лифта.
Выкрашенная черной краской решетка изгибалась, образовывая растительный
орнамент в стиле модерн. И хотя солнце освещало дом сквозь лестничное
окно, Бирн не ощутил никакого желания вступать в сердце поместья.
Ничто не двигалось там: не шевелился воздух, не было слышно ни звука.
Никакой дух из прошлого не возмущал покой его сердца, и жуткие
предчувствия не тревожили душу.
Просто дом ожидал чего-то. Бирн снова ощутил это. Разбегавшиеся от
центра коридоры были освобождены от мебели: открытые, они были готовы к...
чему? Бирн не знал, к чему именно, и весьма обоснованно полагал, что и не
хочет этого знать.
Все было слишком блеклым. В доме не чувствовалось характера, не было
атмосферы. Весь этот беспорядок ничем не свидетельствовал о семейной
жизни, о том, как люди передвигаются по дому, занятые своими дневными
делами. Все было расставлено как на сцене - с той же фальшью. Бирн
отступил назад, едва не наткнувшись на мужчину, стоявшего позади него.
- Забавно, не правда ли? - проговорил Саймон. - Я тоже чувствую себя
здесь подобным образом. - Минуя Бирна, он вступил в зал и взял со стола
книжку. - Вы любите читать? Здесь много книг. - Он показал на дверь,
ведущую в восточную часть дома. - Это помещение официально считается
библиотекой, хотя книгами набит весь дом.
- Я читаю мало, - ответил Бирн. - Просто нет времени.
- Ну почему люди всегда с такой добродетелью в голосе уверяют, что у
них нет времени для чтения? Я бы назвал это весьма позорным качеством...
или же вы человек действия, способный оказать воздействие на наш
многоцветный, вдохновленный масс-медиа мир? Телек там... - Саймон указал
на другую дверь напротив кухни. - Но Рут его не одобряет. И у вас,
конечно, будет слишком много работы, чтобы проводить свою жизнь перед
ящиком. - Не закрывая рта, он обходил зал, поднимая и опуская книгу за
книгой, поправляя стопку журналов, открывая то одну, то другую страницу,
наконец, весь зал наполнился яркими изображениями садов, одежды, людей,
домов и еды. Бирн следил за тем, как бесцельно виляет Саймон между столом
и шкафом, между буфетом и мягким креслом, будто пытаясь придать дому
какой-то характер, некое подобие жизни. Но все осталось по-прежнему.
Тут Бирн увидел над передней дверью какую-то надпись, заключенную в
рамку из розового дерева.
- А это что такое? - спросил он.
Саймон посмотрел вверх.
- Значит, вы не читаете по-французски? Ну, знаете ли, дорогуша. - И