"Джеймс Джонс. Отныне и вовек (об американской армии) [H]" - читать интересную книгу автора

- Мне надо было сначала уладить несколько дел, - соврал Хомс. Он
развязал галстук, бросил его на кровать и, взяв сапожный рожок, сел
разуваться. Карен молчала. - Что в этом такого? Ты что, недовольна? -
спросил он.
- Нисколько, - сказала она. - Я не имею права ни о чем тебя спрашивать.
Я помню наш уговор.
- Тогда зачем об этом говорить?
- Чтобы ты понял, что я не такая дура, как ты думаешь. Ты ведь всех
женщин считаешь дурами.
Хомс поставил сапоги у кровати, снял пропотевшую рубашку и бриджи.
- Ты это к чему? Сейчас-то в чем ты меня обвиняешь?
- Ни в чем. - Карен улыбнулась. - Сколько у тебя женщин, это давно не
мое дело, верно? Но, господи, неужели так трудно хотя бы раз в жизни
честно признаться?
- Началось! - Он раздраженно повысил голос. Половина удовольствия от
предстоящего свидания и прогулки на лошадях была испорчена. - Перестань! Я
зашел домой переодеться и поесть. Только и всего.
- Ты ведь, кажется, вообще не знал, что я дома, - сказала она.
- Да, не знал! Просто подумал, а вдруг ты дома, - неуклюже вывернулся
он, злясь, что она поймала его на вранье. - Черт знает что! Какие
женщины?! С чего ты опять завелась?! Сколько можно повторять - нет у меня
никаких женщин!
- Дейне, я не полная идиотка.
Она засмеялась, глядя в зеркало, и тут же оборвала смех, пораженная
ненавистью, исказившей ее лицо.
- Были бы у меня другие женщины, - сказал Хомс, надевая свежие носки, и
голос у него дрогнул от жалости к себе, - думаешь, я бы сам не признался?
Что мне за смысл от тебя скрывать? Тем более при наших теперешних
отношениях, - с горечью добавил он. - Какое ты имеешь право все время меня
обвинять?
- Какое право? - переспросила Карен, глядя на него в зеркало.
Хомс съежился под беспощадным взглядом ее глаз.
- О господи, - подавленно сказал он. - Опять ты о том же. Что мне
теперь, всю жизнь себя казнить? Я тысячу раз тебе объяснял: это была
случайность.
- И значит, можно считать, что все в порядке, - сказала она. - Значит,
все прошло, и мы можем делать вид, что вообще ничего не было.
- Да не говорил я этого! - закричал Хомс. - Я же понимаю, чего тебе это
стоило. Но откуда я мог знать? А когда узнал, было уже поздно. Да,
виноват, прости. Что мне еще сказать?
Он посмотрел на нее в зеркало, притворяясь, что возмущен, но тотчас
опустил глаза. Сброшенная на пол форма темнела пятнами пота, и ему стало
стыдно, что его тело выделяет эту грязную влагу.
- Прошу тебя, Дейне, не надо. - В голосе Карен зазвенело отчаяние. - Ты
знаешь, я не выношу эту тему. Я стараюсь забыть.
- Ладно, - сказал Хомс. - Ты сама начала. Я тоже не люблю об этом
вспоминать, но ни тебе, ни мне все равно не забыть. Я живу с этим уже
восемь лет.
Он устало поднялся и, сознавая, что проиграл этот раунд, пошел за
свежей формой в чулан. О свидании он думал уже без всякого удовольствия,