"Джеймс Джонс. Отныне и вовек (об американской армии) [H]" - читать интересную книгу автора

особенно сейчас, когда убрали Симмонса.
- Я и так помогаю тебе чем могу. Ты сам знаешь. Меня воротит от всех
этих офицерских вечеринок. Я хожу на них только ради тебя. Играю роль
любящей жены, как мы и договаривались. Но ради твоей карьеры спать с
Делбертом! Не надейся.
- Никто тебя об этом не просит. Разве так трудно быть с ним чуть-чуть
поласковее?
- С этим старым бабником? Меня от него тошнит.
Она машинально взяла со стола гребень и снова начала рассеянно водить
им по волосам.
- Ну потошнит немного, потерпи - майорская должность того стоит, -
просительно сказал Хомс. - Мы вот-вот вступим в войну, а когда она
кончится, нынешние майоры с дипломами Вест-Пойнта будут генералами. От
тебя всего лишь требуется улыбаться ему и слушать байки про его деда.
- Ему улыбнешься, а он думает, это приглашение залезть под юбку. У него
жена есть. Чего ему не хватает?
- Действительно, чего? - ядовито заметил Хомс.
Карен вздрогнула, хотя и понимала, что обвинение носит чисто
теоретический характер. Он изображал сейчас несчастного, страдающего
любовника, и от этого внутри у нее все дрожало.
- Но ведь у нас с тобой уговор, - грустно напомнил Хомс.
- Хорошо, - сказала она. - Хорошо. Я пойду на этот вечер. Все. Давай о
чем-нибудь другом.
- А что у нас на обед? Я голодный как черт. И день сегодня был жуткий.
У Делберта просидел бог знает сколько. Он кого хочешь заговорит до
полусмерти. Потом еще три часа воевал с поваром и с этим переведенным,
Пруитом. - Он внимательно посмотрел на нее. - Меня такие вещи совершенно
выматывают.
Она подождала, пока он кончит говорить.
- Сегодня у прислуги выходной, ты же знаешь.
Хомс досадливо поморщился:
- Разве? Фу ты, черт! А какой сегодня день? Четверг? Я думал, среда. -
Он с надеждой посмотрел на часы, потом пожал плечами: - Что же делать, в
клуб идти уже поздно. А может, еще успею?
Карен под его пристальным взглядом продолжала расчесывать волосы, чтобы
заглушить в себе чувство вины - она даже не предложила приготовить ему
поесть. Он никогда не обедал дома, в их уговор не входило, чтобы она
готовила ему обед, но все равно она сейчас чувствовала себя бессердечной
преступницей.
- Что ж, придется перехватить какой-нибудь паршивый бутерброд в
гарнизонке, - покорно сказал Хомс, переминаясь с ноги на ногу. Еще немного
постоял, потом сел на кровать. - А ты что будешь есть? - опросил он с
видом человека, стыдливо напрашивающегося в гости.
- Себе я обычно варю только суп. - Карен тяжело вздохнула.
- Вот как. Я суп не ем, ты же знаешь.
- Ты меня спросил, я ответила, - сказала она, стараясь не сорваться на
крик. - Я действительно готовлю себе только суп. Зачем мне врать?
Хомс поспешно встал.
- Ну что ты, что ты, дорогая, не нервничай. Я вполне могу поесть в
гарнизонке, ничего страшного. Ты же знаешь, тебе вредно волноваться. Не