"Джулия Джонс. Ученик пекаря (Книга Слов #1) " - читать интересную книгу автора

несущийся к земле со скоростью света. Вот метеор врезался в атмосферу, но
не сгорел, а разделился надвое, вызвав облако искр и пламени. Когда свет
немного померк, Бевлин увидел не один, а два огня: они мчались по небу,
оставляя за собой звездную пыль. Один из них горел белым пламенем, другой -
красным, как кровь.
Одинокая слеза скатилась по щеке Бевлина: поистине он слишком стар для
того, что ему предстоит.
За все те годы, что он провел изучая звезды и сидя над книгами, он не
встретил ни единого намека, ни одного пророчества касательно того, чему
только что стал свидетелем. Даже теперь, когда оба метеора неслись к
дальнему горизонту, чтобы угаснуть навеки, он едва верил собственным
глазам. Он вернулся в дом, уверенный в том, что больше ничего не увидит.
В каком-то смысле ему полегчало. Он так долго ждал небесного знамения,
что теперь, когда оно свершилось, тугая пружина внутри ослабла. Бевлин не
знал, что это означает и что теперь следует предпринять. Он знал одно:
кишки ему не соврали, и жареная утка тут ни при чем - оно и к лучшему, ибо
ничто не вызывает у человека такого голода, как небесное знамение. Бевлин
весело засмеялся, направляясь на кухню, но, когда он туда добрался, его
смех стал несколько истерическим.
Кухня служила Бевлину также и кабинетом: огромный дубовый стол был
завален книгами, свитками и манускриптами. Отрезав себе щедрую порцию утки
и обильно смазав ее застывшим жиром, Бевлин устроился среди подушек на
старой каменной скамье и облегчил свои кишки, с шумом выпустив из них
воздух. Настало время браться за работу.
Баралис вернулся к себе, и его встретил приятный запах поджаренного
мяса. Он не сразу сообразил, откуда этот запах идет. На углях в очаге лежал
обгорелый сверток, который Баралис недавно бросил туда.
- Слишком поджаристо на мой вкус, - сказал он, посмеиваясь и
наслаждаясь звуком собственного голоса. - Клянусь Борком, и голоден же я!
Кроп! - вскричал он, просунув голову в дверь. - Кроп, недоумок ленивый,
принеси мне поесть и выпить!
Вскоре на пороге появился Кроп, громадный и широченный, с
непропорционально маленькой головой. Вид у него был и глупый, и грозный
одновременно.
- Вы звали, мой господин? - спросил он неожиданно мягким голосом.
- А кто же тебя мог еще звать, дурак, - сам Борк, что ли?
Кроп глядел, как ему и полагалось, тупо, но он не слишком боялся -
знал, что хозяин в хорошем настроении.
- Уже поздно, Кроп, но я голоден. Принеси-ка мне мяса с кровью и
хорошего красного вина - только не ту дрянь, что ты притащил вчера. Если
эти скоты на кухне попытаются всучить тебе что поплоше, скажи им, что они
будут иметь дело со мной.
Кроп зловеще кивнул и удалился.
Баралис знал, что Кроп не любит поручений, которые требуют разговоров
с людьми. Кроп был неловок и застенчив, что, по мнению Баралиса,
представляло большую ценность для слуги. Вот Луск был чересчур разговорчив,
за что и поплатился. Баралис посмотрел туда, где слева от двери лежали
бренные останки Луска, завернутые в потертый коврик. Кроп даже не заметил,
что там что-то лежит, - а если и заметил, то никогда не упомянет об этом.
Он точно послушный пес - предан хозяину и не задает вопросов. Баралис