"Джулия Джонс. Крепость Серого Льда ("Меч Теней" #2) " - читать интересную книгу автора

Ночной Король, чтобы предложить ей молодость в обмен на ее душу, и ей порой
снилось, что она соглашается.
Над кромкой льда клубился голубовато-серый морозный дым. Холод
проникал в рот, кусал десны, превращая язык в кусок мороженого мяса.
Северные ветры студили снег, и лед по ночам был черным и прозрачным. Он
похрустывал под тяжестью Миды. Огонь свечи остался позади, и тогда из леса
показалось нечто жуткое. Мида до боли стиснула палку, узнав одну из своих
собак. Задняя нога оторвана, кожа с зада и живота содрана, мускулы и кишки
выставлены наружу.
Мида не решалась позвать ее. Она знала, как выглядят раны, нанесенные
волком и рысью. Знала, что может сделать росомаха с животным вдвое крупнее
себя и на что способен клубок лунных змей, пробывших неделю без пищи. Но
то, что случилось с собакой, не пахло ни волком, ни кошкой, ни змеей - оно
пахло ночью.
Собака учуяла хозяйку и устремилась к ней, волоча по льду нижнюю
половину туловища. Мида затаила дыхание. Она не раздумывала - думать сейчас
было нельзя. Просто подняла палку на нужную высоту, дождалась, когда собака
ткнулась мордой ей в ногу, и пронзила ей сердце.
- Хорошая моя, - тихо сказала она, выдернув посох обратно.
Кровь и осколки кости на дереве уже заледенели, когда Мида повернулась
лицом к берегу.
- Ко мне, тени - я жду вас при свете луны. - Она не знала, откуда
взялись эти древние слова, но они были сулльские и что-то вливали в нее.
Сначала она подумала, что мужество, но сердце у нее билось все чаще, пальцы
судорожно сжимались, и в груди росла тревожная твердость.
Лед вокруг берега затрещал. Белые осколки взлетали вверх под идущими к
Миде шагами. Крак! Крак! Воздух зыбился, как вода, и стало так холодно, что
дыхание превращалось в ледяную крупу. Мида покрепче перехватила посох. До
боли напрягая глаза, она пыталась увидеть. Лунный свет пробежал по клинку и
очертил человеческий силуэт, темный, но отливающий серебром - нет, это не
человек. В глазных отверстиях нет души, и клинок в руке вбирает в себя
свет. Мида видела, как лезвие поднимается все выше, видела руку до плеча и
одетый в кольчугу кулак, но саму теневую сталь разглядеть не могла - можно
ли увидеть сгусток самой ночи?
Мида поняла, что наполняет ее отнюдь не мужество. Это страх сидит в
ней, и сжимает ей нутро, и говорит с ней ее собственным голосом, побуждая
бежать на середину озера, где лед тонок, и обрести легкую, без мучений,
смерть. Но что-то более древнее, чем страх, удерживало ее на месте.
Нет, не мужество - к чему лгать себе? Это память, старая, вновь
обретенная память.
Лед треснул и раскололся. Трещины побежали по озеру, как зигзаги
молний. Мида видела тень, обведенную светом, чувствовала темный запах иного
мира. Глаза, в которых не было ничего, встретились с ее глазами. Мида
вскинула посох навстречу холодному черному клинку. И когда меч опустился,
прочертив след, который долго еще потом держался в воздухе, она заметила,
что грудь тени вздымается и опадает, как у живого человека.
Где-то там, в теневой плоти, скрывалось сердце. Оно билось, и при
мысли об этом рот Миды увлажнился, как от вкусной, запитой вином ветчины.
Треск, с которым сошлись ледяное дерево и теневая сталь, возвестил о
начале новых Времен. Белая боль прошила руки Миды, и она вложила всю себя в