"Дороти Джонсон. Пора величия " - читать интересную книгу автора

английском и языке жестов, и я содрогнулся, потому что она все время
указывала на меня.
Десятилетнему мальчишке трудно представить себе, чтобы отец отослал его
куда-то, но похоже было, что все выглядит именно так. А ведь в нашем доме с
недавних пор стало невесело: сестра до сих пор плакала ночами из-за того,
что ей не пришлось уехать на Запад со своим избранником. Но не отец вынудил
ее остаться. То была совесть.
- Бак, ты разве не ищешь работу на лето? - спросил меня отец.

- Само собой,- взбодрился я. Может, понадобился пастух или кто еще в
этом роде. Тогда я не дорос до многих из возможных работ.
- Ей нужно, чтобы ты присмотрел за ее отцом,- объяснил отец.- За Кэлом
Кроуфордом, старым разведчиком гор.
- Как это - присмотреть за ним?- переспросил я недоуменно. Я не
отличался ни опытом, ни способностями, вообще ничем таким, чем стоит
гордиться. Будь я достаточно взрослым для чего-нибудь стоящего, то
присмотрел бы уж за собственным отцом, чтобы Джеральдина смогла отправиться
в дорогу. Она часто сама мне так говорила.

- Просто следить, чтобы его не слишком заносило,- продолжал отец.- Он
ослеп и временами забывается. Она не хочет, чтобы он ушибся или заблудился.

Тебе дают стол и содержание и сверх того доллар в месяц.

Ей-богу, у меня не оставалось выбора. Большое дело - слезть с шеи
родных и еще большее - заработать столько денег.

Вот так я и отправился к Кроуфордам, за двадцать миль, верхом на
крапчатом пони, следом за полуиндейской дочерью Кэла. И на всем пути
здорово побаивался, да и потом, в течение долгого лета, тоже.
Тогда, можно сказать, Кэл еще не стал легендарным героем, но уже
перестал быть им в своей жизни. Оказался чем-то вроде божества в
отставке. В свое время он изведал славу, допьяна напившись ею вместе с
другими, равными себе, на многое дерзал, немало претерпел, выигрывал и
проигрывал. Но теперь все его товарищи поумирали. По тропам, которые так
опрометчиво он первым проложил когда-то, катились на Запад, раскачиваясь,
фургоны; и по мере того, как граница ползла вперед, свивали гнезда
поселки - на тех местах, где отпылали звездные костры его ночлегов среди
бескрайнего молчания ночи.

Когда его не стало, историки воскресили легенды о нем, и оказалось,
что чуть не все в них было правдой. Он вел жизнь бобрового траппера,
торговал пушнину у индейцев, жил среди них и дрался с ними. Он прошел по
всей дикой Миссури и по Рош Жен, Йелло-устону и видел большую гору из
черного стекла и то место, где разверзается адом земная твердь, извергая в
небо кипящую воду. Он сиживал в советах вождей, снимал скальпы и ухитрился
сберечь собственный. Но в то время, когда я попал к нему, уже не было
никого из тех, кто знал его молодым, исполненным сил и славы.

В то последнее лето своей жизни это был всего лишь слепой старик, за