"Мэтью Джонсон. Другая страна " - читать интересную книгу автора

молоды, чтобы выучиться английскому, потеряв при этом готский акцент. А
готские женщины считались более независимыми, чем их римские подруги.
Все еще размышляя на эту тему, Джефф поднялся по лестнице
многоквартирного дома в Ванье: сегодня предстоял очередной контрольный визит
в семью, которую он принимал два года назад. Попав в современное общество,
беженцы сталкивались с немалыми трудностями. И главной из них была разница в
отношениях между полами. Женщины и девушки в основном процветали, а мужчинам
и мальчикам, лишенным статуса pater familias,[1] на который имел право
рассчитывать даже самый бедный из свободных римлян, приходилось куда
труднее. Но в отличие от многих беженцев вновь прибывшая семья еще имела
отца и мужа.
Постучав в дверь Колумеллы, Джефф тяжело вздохнул. Жаль, что в этой
семейке все пошло наперекосяк.
Он отступил и с улыбкой предстал перед зрачком глазка. Через несколько
секунд дверь приоткрылась на несколько сантиметров. Звякнула стальная
цепочка.
- Галфридиус? - спросил женский голос.
- Приветствую тебя, Фульвия, - со вздохом ответил Джефф. - Как
поживаешь?
Дверь на мгновение закрылась, потом широко распахнулась, на пороге
стояла Фульвия: коренастая, широкоплечая, пышногрудая женщина лет
пятидесяти, настоящая римлянка, из тех, что существовали на земле пятьюстами
годами ранее сегодняшних беженцев. Ее черные, прошитые серебром волосы были
забраны в неопрятный узел. Простую домашнюю голубую тогу украшала нить
поддельного жемчуга.
- Прошу тебя, заходи.
- Спасибо.
Маленькая квартирка как всегда была чисто прибрана, но запах тысяч
обедов, главной составной частью которых оставались анчоусы и оливковое
масло, застоявшийся в комнатах, где никогда не открывались окна и не
работала вытяжка, назойливо лез в ноздри. Дышать было почти невозможно. Две
софы из "Ikea" с намертво въевшимися в обивку пятнами стояли перпендикулярно
телевизору, где аккуратным рядком выстроились лары.[2] Телевизор был
настроен на латиноязычный канал. Но звук кто-то выключил. Насколько мог
судить Джефф, передавали пьесу Плавта. Между диванами, развернутое к
телевизору, стояло никогда не употреблявшееся кресло, обернутое прозрачным
полиэтиленом.
- Как работа?
- Прекрасно, - кивнула Фульвия, откидывая со лба выбившуюся прядь
волос. - Садись. Какая-то девка притворялась служанкой и обворовывала
хозяев, так что пришлось обзавестись удостоверениями личности.
Джефф неловко заерзал на стуле.
- Ты не опоздаешь на работу?
- Нет. Мне разрешают приходить, когда вздумается, лишь бы работа была
выполнена. Доеду на автобусе, если понадобится.
- Вот и хорошо.
Джефф взял чашку кофе, предложенную хозяйкой, осторожно пригубил. Очень
немногие римляне смогли притерпеться к этому напитку. Фульвия варила кофе,
только когда приходил Джефф, и понятия не имела, сколько нужно класть
порошка. Поэтому напиток получался либо водянистым, либо в турецком стиле: