"Бригита Йосифова. Декабристы (художественно-документальная повесть) " - читать интересную книгу автора

выражение его лица, - но и добра он не сделал: на это у него недоставало
энергии, воли, сердца. Робость сказать слово в защиту гонимых стоит всякого
преступления на службе такому холодному, беспощадному человеку, как Николай.
Сколько невинных жертв прошли через его руки, сколько погибли от
невнимания, от рассеянности, оттого, что он занят был волокитством, и
сколько, может, мрачных образов и тяжелых воспоминаний бродили в его голове
и мучили его на том пароходе, где, преждевременно опустившийся и
одряхлевший, он искал в измене своей религии заступничество католической
церкви с ее всепрощающими индульгенциями..."
В продолжение многих лет Бенкендорф стоял во главе Третьего отделения.
Он распоряжался судьбами людей, литературными произведениями, научными
трудами и даже воспоминаниями. По словам историка Н. К. Шильдера,
Бенкендорф имел точные и определенные мысли о просвещении.
- Не будем очень спешить с просвещением, - говорил он, - чтобы не
достиг народ по своему пониманию до уровня монархов и не поднял бы руку
против власти.
Более чем недвусмысленное заявление! Долой просвещение, которое
поднимает духовный уровень народа!
В этой душной атмосфере должны были творить и трудиться такие великие
писатели, как Пушкин, Гоголь, Некрасов... Николай I решительно объявил, что
такой профессии, как писатель, не существует. Любой литератор должен был
где-то состоять на службе, быть чиновником в любом казенном ведомстве.
Литературная деятельность должна была быть связана с государственной
службой. Это только и давало литератору положение в обществе, вес и вообще
место в жизни. Литература была допустима только как род государственной
службы: восхваляющая порядки самодержавия, поющая хвалебные гимны государю.
Изящные искусства существовали постольку, поскольку они были полезны
установленному порядку.
С какой-то упорной и злой методичностью Николай I подчиняет своей воле
каждого своего подданного. Он создал цельную, всеохватывающую
крепостническую власть, которая душит умы каждого отдельного человека и всех
людей в целом. Крепостничество для крестьян и крепостничество для каждого
человека. Таково было железное правило нового властелина. Он возвел в
принцип, что всякое критическое отношение к действительности, любой голос
протеста, даже когда он разумен и необходим, воспринимался как хула,
своеволие, дерзость, свободомыслие.
Вокруг Третьего отделения Бенкендорфа начинают плодиться всякие
доносчики, наемники пера, сомнительные "литераторы", авантюристы. Под
"теплым" крылом жандармов как тайные шпионы работают за деньги такие люди,
как Булгарин, Греч, Сенковский, Федоров и другие, навсегда опозорившие свои
имена.
С 1826 года Третье отделение становится верховным цензором всех
действий в государстве. Никакие меры не могут пресечь его вездесущие
щупальца.
Начинаются нападки и травля Дельвига, друга Пушкина. Начинается гонение
на его "Литературную газету", требуют объяснений о стихах, статьях.
Придирчиво ищут тайный смысл в самых обыкновенных словах. Дельвиг пишет
объяснения в Третье отделение, ходит на аудиенции к Бенкендорфу. Ничто не
помогает! Последний решает расправиться с Дельвигом раз и навсегда. В своем
письме князю Ливену Бенкендорф писал: "Личный мой разговор с бароном